Александр Васильевич Падалко
Опубликовано вт, 14/12/2021 - 13:57 пользователем admin
Александр Васильевич Падалко преподавал физику и математику. Небольшого роста, в пиджаке и укороченных брюках, в стоптанных ботинках весьма маленького размера. Неуравновешенный, порывистый, любил, чтобы формулы ученики повторяли наизусть. Не терпел шпаргалок и подсказываний и строго наказывал виновников. Не отличался душевностью, был резок. Не пользовался уважением среди учеников за свою мелочность и придирки на уроках к ученикам…
Вот что вспоминал о Падалко его ученик Павел Кириллович Соколов (1906—1993):
“…И всё же, несмотря на свои недостатки, Александр Васильевич сумел передать ученикам курс физики за среднюю школу в соответствии с утверждённой программой. При школе был физический кабинет, оснащённый почти всеми приборами по курсу физики. Этот физкабинет перешёл “по наследству” от бывшей женской гимназии…
Шла последняя четверть 1925-го учебного года. Шёл урок физики в выпускном классе. По ходу урока на лабораторном столе демонстрировался опыт — влияние электрического тока на магнитную стрелку. Сначала с опытом что-то не ладилось, произошла некоторая заминка, но затем неполадки были устранены, и опыт удался. Александр Васильевич, постучав указкой по столу, обратился к ученикам со словами: “Смотрите сюда, смотрите: стрелка отклоняется”. Мы все увидели, что стрелка шевельнулась и отклонилась в сторону. Но меня словно бы кто толкнул в бок, и я, сам того не понимая, довольно громко произнёс: “И не отклоняется!”
Александр Васильевич повернулся в сторону учеников и сердито спросил: “Кто это сейчас сказал?” Все притихли, я молчал. Учитель повторил вопрос. Не вставая с места, я ответил, что это сказал я. За этим последовало: “Встать, если с Вами разговаривает учитель!” Я встал и, опустив голову, молча простоял несколько минут, выслушивая нравоучения. После этого случая я избегал встречи с преподавателем физики, старался забыть свой поступок, но угрызения совести не давали мне покоя. Мне казалось, что Александр Васильевич ненавидит меня, и об этом случае будет известно директору школы и школьному Совету. Но этого, к счастью, не случилось, на школьный Совет меня не вызывали.
Учебный год подходил к концу. Уже стали известны оценки успеваемости за последнюю четверть, и, к своему удивлению, я узнал, что в этой ведомости по физике мне поставлена четвёрка. Это меня сильно удивило, так как за последние два года у меня по физике, кроме пятёрок, других отметок не было, да и за последнюю четверть никаких причин снижать мне оценку до четырёх не было. В этом я усмотрел месть со стороны преподавателя физики. Узнав об этом, я сообщил в школьный Совет о своём несогласии. Председатель школьного Совета Ф.В. Степухин обещал мне собрать Совет и проверить мои знания по физике за последнюю четверть. Я был полон решимости защищаться и доказать свою правоту.
Через несколько дней меня вызвали на школьный Совет. Войдя в учительскую, я поздоровался и остановился посредине комнаты. Здесь, кроме директора школы Д.В. Куприянова и А.В. Падалко, были ещё Ф. В. Степухин и преподаватель С.А. Троицкий.
Меня попросили сесть и стали задавать вопросы по курсу физики за последнюю четверть. Только три вопроса были заданы Александром Васильевичем, на которые мною был дан исчерпывающий ответ, меня спрашивать больше не стали. Ф.В. Степухин сказал мне: “Можете идти, отметка по физике будет исправлена”. Во время этого импровизированного экзамена я не заметил на лице А.В. Падалко ничего такого, что говорило бы о его неприязни ко мне.
Прозвенел последний звонок, и перед нами открылись широкие двери жизни. В те годы поступление в вузы осуществлялось двумя путями:
1. Через областные приёмно-экзаменационные комиссии по путёвкам, выделяемым областным отделом народного образования.
2. По конкурсу.
На каждый год каждой школе выделялось несколько путёвок. В этом году из общего количества путёвок для школы нашему классу, в котором я учился, были даны две путёвки. Одна из них школьным Советом была выделена для меня.
Большинство же выпускников, не получивших таких путёвок, но желающих поступить в вуз, должны были сдавать конкурсные экзамены. Это было значительно труднее, чем по путёвкам, так как для конкурсников в каждом вузе отводилось очень мало мест. В конце июня я приехал в г. Тверь для сдачи экзаменов и прохождения приёмной комиссии. Экзамены проводились по четырём предметам: русский язык, математика, физика и обществоведение. Сдав экзамены по всем предметам, я предстал перед приёмной комиссией. Задав мне несколько вопросов из моей биографии, председатель комиссии спросил, куда я хочу пойти учиться. Я ответил, что мне хотелось бы учиться в техническом вузе. Но, не считаясь с моим желанием, мне предложили Тверской педагогический институт. Я отказался. Тогда члены комиссии стали меня уговаривать, доказывая, что у нас в стране сейчас недостаток наших советских педагогов, что я комсомолец и обязан этому подчиниться.
Я настаивал на своём. Тогда председатель комиссии стал мне объяснять, что в технических вузах мест очень мало, что комиссия направляет туда только рабочих, а я из крестьян. В заключение председатель сказал мне тоном, не терпящим возражения: “Мы направляем Вас в Тверской пединститут!” Эти слова как громом поразили меня. Теперь конец, рухнули все мои надежды. Так простоял я несколько секунд, а когда пришел в себя, услышал голос председателя комиссии:
— Ну, так как, Соколов?
Я продолжал молчать.
— Ну, вот что, Соколов, если Вы не хотите учиться в Тверском пединституте, то мы Вас вообще никуда не направим!
Председатель стал советоваться с членами комиссии и после этого уже более спокойным голосом сказал: “Приходите завтра, мы подумаем, а сейчас идите”.
Долго мне пришлось стоять перед дверью приёмной комиссии, где решалась моя судьба, решался вопрос “быть или не быть”. Наконец, у дверей нас осталось только двое, и меня вызвали.
Немного помедлив, председатель комиссии обратился ко мне со следующими словами: “Товарищ Соколов, Вашу просьбу мы удовлетворить не можем. У нас нет ни одного места в технические вузы”.
Во мне что-то оборвалось. До моего слуха доносились обрывки отдельных слов, кто-то говорил, но я не мог ничего разобрать. Постепенно освобождаясь от оцепенения и напряжённо всматриваясь в членов комиссии, я стал различать их лица и тут заметил, что все они смотрят куда-то в одну сторону. Там, в той стороне, рядом с членами комиссии сидел наш преподаватель физики А.В. Падалко. Он что-то говорил, обращаясь к членам комиссии, временами бросая взгляд в мою сторону.
“Так вот оно что”, — подумал я. Вот когда пришла расплата за моё грубое поведение на уроке физики. Теперь мне всё стало ясно. Вот, значит, каким способом решил отомстить мне учитель физики.
Но что это? Я начинаю различать слова Александра Васильевича: “Этот мальчик проявил себя весьма способным учеником, у него большая тяга к технике, он очень любит точные науки”.
Я подумал, может, всё это мне только показалось. Да нет, я теперь всех различаю и всё хорошо слышу. Я понял, что Александр Васильевич убеждает комиссию направить меня в технический вуз. И мне стало стыдно за себя. Как это я мог так подумать об Александре Васильевиче?! Я готов был провалиться сквозь землю, я был в полном недоумении. Я стоял и молчал. После небольшого совещания с членами комиссии председатель, обращаясь ко мне и слегка улыбаясь, сказал: “У Вас, товарищ Соколов, хороший защитник. Мы решили Вас направить в Ленинградский университет на физмат”. Не стану описывать радостное чувство, овладевшее мною в тот момент.
Так за совершённый мною неблаговидный поступок учитель физики заплатил мне добром. На всю жизнь осталась у меня светлая память о человеке доброй души, человеке с большим сердцем — А.В. Падалко”.
Источник: Купцов Б.Ф. Весьёгонск : Вехи истории : [в 2 кн.] / Борис Купцов. — [Б.м.] : Отдел церковной археологии Свято-Успенского Старицкого монастыря, 2007. — Кн. 2. — 399 с.
на фото А.В.Падалко - в центре, с бородой
Подготовила Светлана Демидова
Сбор новостей
