Не сдаются сердца, им не нужен покой

«Нам в отставку пока уходить ещё рано.

Не сдаются сердца, им не нужен покой.

Не стареют душой ветераны,

Ветераны второй мировой»…

В большой семье Алашкиных кормильцем был только отец, работающий на лесоперевалочной бирже, матери, дай бог, справиться с хозяйством и детьми, которых было шестеро. На Маше, старшей, - все малыши. Жили бедно, своего угла не было, ютились в казённой квартире. Но, несмотря на все трудности, родители пошли навстречу желанию Марийки – отпустили учиться. Она поступила в политехникум в Торжке. Способной и усидчивой девушке учёба давалась легко!

… В воздухе уже пахло грозой, людей не покидала тревога о завтрашнем дне. Но беда, как обычно, пришла нежданно. Уже в первые дни войны немецкая авиация добралась до Торжка. От общежития, где жили девушки, остались жалкие развалины, город, не переставая, бомбили. Девушки разбирали завалы, оказывали первую помощь раненым, отправляли их в госпиталь, а вечерами разносили повестки призывникам.

Враг напирал, рвался к Москве. Занятия в техникуме были прекращены, всех распустили. У многих девушек родственники остались на оккупированной территории. Марийка с подругой решили идти домой. Справили им кое-какую одежонку да дали справку, в которой указывалось, что предъявивших её брать на ночлег и кормить. Этот по нашим временам смешной документ был написан на клочке тетрадного листа и подписан председателем Торжокского городского Совета. Благодаря этой бумажке подруг пускали на ночлег, кормили. Месяц добирались они просёлочными дорогами (чтобы не попасть в плен к немцам) до Весьегонска, пришли оборванные, голодные. Отец Марии был уже на фронте, и больше его она не видела – в 43-м погиб на Орловско-Курской дуге и похоронен в братской могиле вблизи города Болхова Орловской области.

Мария, вернувшись из Торжка, устроилась рыбачкой на рыбозавод. Дело, конечно, не женское. Казалось, после рабочего дня не подняться. Утром болела каждая косточка. Но приходило новое утро, и она старалась не отставать от других. Рыбка тогда ловилась всякая, и было её, как говорится, хоть пруд пруди. Зарплату выдавали тоже рыбой. Рыбачки складывали её на санки, везли по деревням, чтобы обменять там на овёс, рожь.

В 1942 году ушёл на фронт брат Анатолий. Последнее письмо от него родные получили в октябре 44-го из Латвии, где он лежал в госпитале. Бережно хранит Мария Николаевна этот пожелтевший от времени, но дорогой ей треугольник, где неровным корявым почерком написано несколько строк. Анатолий сообщает родственникам о том, что ранен пулей навылет в грудь, но состояние хорошее, ещё мол повоюет. Больше от него известий не было.

Дошла очередь и до Марии. В конце 42-го и она получила повестку из Овинищенского военкомата. В Кесьму девчата добирались пешком. Целый эшелон девушек отправили в самое пекло, под Старую Руссу, где шли кровопролитные бои. Маша попала в 260-ю стрелковую дивизию, выносила с поля боя раненых, спасла не одну жизнь, отдавая кровь таким же молодым, почти не видевшим, как и сама, жизни, находящимся порой на шаг от смерти.

Участвовала Мария и в боях на Орловско-Курской дуге, где погиб отец. Возможно, он воевал где-то рядом, но увидеться двум близким людям было не суждено. Мелькали фронты – Ленинградский, Белорусский, Украинский… Долгожданную победу встретила в Польше.

В мирное послевоенное время снова работала на рыбзаводе, только жить стало вдвойне труднее – не было кормильца, поэтому подросшие сёстры вместо того чтобы учиться, пристроились тоже на завод.

Шли годы. И вот уже нет прежней Марийки, а есть Мария Николаевна Михина, плановик рыбозавода, затем экономист леспромхоза, оттуда и ушла на заслуженный отдых.

И сегодня эта женщина, наперекор годам, считает, что в отставку ей ещё рано – руководит клубом «Ветеран», поёт в хоре, в курсе всех событий и за всё болит у неё душа, а особенно за будущее внуков, которые выросли на её руках. Но верится Марии Николаевне, что огненное пламя войны не опалит их юные лица, хотя сегодняшние «горячие точки» и политика наших правителей не дают твёрдой уверенности в том, что не повторится трагедия в Будёновске, исчезнут конфликты, подобные чеченским, а бои будут мелькать только в кадрах военной хроники. И всё же давайте верить в лучшее…

На снимке М.Н.Михина с внуками Сергеем и Алексеем.

Л.Сёмина.

Фото М.Щаникова

Газета «Весьегонская жизнь», 1995 г.