Овинищенская начальная школа

Овинищенская начальная школа начала свою работу раньше семилетней, в 1920-м и продолжила до 2006 года.

Всё то, что чем мы дорожим, а это самые первые впечатления, первая учительница, школьные товарищи – всему начало в начальной школе. Трудные годы первой половины 20 века, множество испытаний выпавших на долю и детей и взрослых, ни чего не могло сломить стремление к знаниям.

Из воспоминаний Веры Ивановны Кузнецовой:

Первые школьные годы.

Учительница первая моя – Мария Петровна. (Примечание - Фоканова, в 1948 году награждена орденом Ленина). Сколько чудесных хороводных песен она знала и научила нас. Сколько чудесных хороводных песен она знала и научила нас. Вот одна из них, которая привлекала меня своей задорностью и напевностью, её мы часто играли в переменки между уроками.

Играющие встают в две шеренги, одна против другой у противоположных стен. Первая шеренга с песней идёт ко второй, затем шагом назад отступая:

«А мы просо сеяли, сеяли

Ой, дид лада сеяли, сеяли».

Вторая шеренга пошла к первой и обратно, продолжая песню:

«А мы просо вытопчем, вытопчем,

Ой, дид, лада вытопчем, вытопчем».

Первая наступает с вопросом:

«А как же вам вытоптать, вытоптать?

Ой, дид-лада вытоптать, вытоптать?»

Вторая шеренга пошла с песней:

«А мы коней выпустим, выпустим!

Ой, дид-лада выпустим, выпустим!»

Первая озорно отвечает:

«А мы коней в плен возьмём, в плен возьмём!

Ой, дид-лада в плен возьмём, в плен возьмём!»

Вторая, также в движении вперёд и обратно:

«А мы коней выкупим, выкупим!

Ай, дид-лада выкупим, выкупим!»

Первая: «А как же вам выкупить, выкупить?

Ой, дид-лада выкупить, выкупить?»

Вторая: «Мы дивчину подошлём, подошлём,

Ой, дид-лада подошлём, подошлём!»

Одна из девушек второй шеренги переходит в первую. Все поют заключительный куплет, слов его я не помню.

Другая игра: все встают в круг. В центре водящий с платком на плече.

Хоровод движется и поёт:

«Со вьюном я хожу:

Золотой я ношу.

Я не знаю, куда вьюн положу (2 раза)

По-ло-жу-у я вьюн, по-ло-жу-у я вьюн

Положу я вьюн на правое плечо,

Положу я вьюн на правое плечо».

Водящий накидывает платочек на плечо кому-либо в хороводе. Пение продолжается: «А со правого, а со правого,

А со правого на левое плечо.

А со правого на левое плечо.

(Перекладывает). Я не помню дальнейших слов песни и не могу передать мотив, но эти хороводы, игры с песнями 1920-х годов нравились нам всем. Наши мальчишки также старательно исполняли обязанности ведущего. Пожалуй, сейчас в 1970-х годах в наш атомный и космический век всё это покажется очень старомодным. Но для интереса пусть это почитают наши внуки.

Весной, когда просыхали полянки, мы проводили наши школьные переменки на воздухе. Играли здесь в стремительные игры с бегом: «Горелки», с припевом: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло. Птички летят, колокольчики звенят». Первая пара бежит; водящий должен одного из них поймать, а задача пары не поддаваться обогнать водящего и схватиться за руки. «Море волнуется» - другая столь же подвижная игра. Да много подобных игр. А как я увлекалась игрой в «Лапту». Игра с мячом, две команды. Одна «водит», другая – в игре, т.е. подает мяч, бег на «дистанцию» 20 – 50 м и обратно.

Милое босоногое детство!

А в стране нашей было очень тяжело. Шла гражданская война. В народном хозяйстве – разруха. Многие фабрики, заводы – «застыли». Нет топлива, сырья, а люди – на фронте. Поля зарастали бурьяном, не хватало хлеба. О промышленных товарах и говорить нечего. Но наше детство не затмилось. Пусть не было игрушек, мы сами шили себе тряпичных кукол и наряжали, как могли. Вместо портфелей для учебников и тетрадей. Сами шили сумочки из холста и вышивали по своему вкусу. Платья тоже носили холщёвые. Это домотканое полотно изо льна. В деревенских избах я видела тогда ткацкий стан (натянутые нитки и челнок). Ручным способом ткали полотно – гладкое, белили, расстелив на лугах под солнцем. Из него получались красиво расшитые русские полотенца. Из крашеных нитей ткали в клеточку, в полоску – это для платья.

Лето! Ковёр лугов – ромашки, незабудки, колокольчики, аромат ночных фиалок. Волшебными узорами расшит луг. Диво - дивное в зелёном царстве природы. Наша неуёмная фантазия видела здесь прекрасных королев и волшебниц, «Красную Шапочку» и Царевну – Несмеяну. Ржаное поле (у Весьегонского семафора), как на картине Шишкина.

Лес щедро одаривал нас с ранней весны до поздней осени. Пестыши, щавель, заячья капуста, а потом ягоды, грибы. Всё было съедобно. Вероятно, всё это содержало неведомые для нас витамины и спасало нас, босоногих от болезней.

Мне, маленькой школьнице, передавала мама и первые уроки политграмоты. Как – то доступно, просто умела она объяснить мне непонятные слова: пролетариат, капиталист, буржуй.

Откуда-то попала тогда мне книжка в обложке очень красочной. (Букварей, книг, учебников не хватало, их было очень мало). На обложке той красочной нарисовано: рука держит карандаш над листом бумаги или книгой. Мама сердито выхватила её у меня: «Это не для детей». Вероятно, ей кто-то дал почитать. Только спустя лет 25 на книжной выставке в научной библиотеке г. Иванова я увидела знакомую обложку. Это 13 февраля 1948 года отмечали столетие со дня выхода «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса. Так вот какую книжку выхватила мама из рук глупой девчонки. Значит, мама знала цену этой книги. Откуда же она попала к ней? Увы, я не смогу уже никогда этого узнать.

Ах, как мило и нежно цветёт черёмуха! В нашей маленькой квартирке (теперь уже комната и кухня) букеты наставлены повсюду. Роль цветочных ваз выполняют глиняные крынки. Спасибо, мама не возражала.

Наша маленькая станция с оригинальным названием Овинище была своеобразной «столицей» в кругу деревень. В Троицин день – это в начале июня, по обыкновению чудесный, солнечный день приходили на станцию девчата и парни со всей округи, в радиусе километров 10. В красивых праздничных нарядах. Да некоторые из девчат ещё и переодевались в течение дня. В квартирах ставили берёзки. На улицах украшали их лентами.

Как любила я смотреть весёлые пляски, красочные хороводы. Словно, огромный цветник из множества клумб царил на станции. То там, то здесь слышалась удалая русская гармонь.

Ах, эта русская перепалка частушками! Этот бесконечный задорный музыкальный диалог под гармошку! Я была очарована этим зрелищем с детства. И до сих пор очень люблю слушать частушки. А в студенческие годы и петь их любила.

Вижу чёрную черёмуху

Высоко не достать.

Полюбила на минуточку,

А теперь и не отстать.

***

Белую берёзынку

На розу переделаю.

Хочешь, милый три измены

В один вечер сделаю.

***

Уж спустился летний вечер

И на речку пал туман.

Я влюблённая такая

Хоть пиши с меня роман.

***

Но подруги не одобряли меня: «Тоже нашла искусство, это грубо!» Почему то в те годы частушки пели только на селе. Ну, а теперь – то они пробились на эстраду и  в городах. Частушки стали полноправным народным искусством. Их пропагандируют и радио, и кино, и телевидение.

Красный Холм. Когда – то на свете по улицам Красного Холма бегала маленькая девчонка в зелёном пальто из маминого жакета. Этой девчонкой была я. Отец привёз меня осенью 1924 года в школу 2-й ступени в 5 класс, в это незнакомый город.

В Овинищах было только 4 класса. Вся «школа» размещалась в клубном зальце. В одном углу на двух длинных партах по 5-6 человек на скамье размещались, скажем, первоклассники. В другом углу на таких же партах располагался 2-й класс. В третьем углу с десяток учеников 3-го класса и т.д. Всех успевала занять учительница Мария Петровна. Одним давала решать самостоятельно задачки, другие в это время писали сочинение, третьи – выполняли с ней диктант и т.д.

И так, город Красный Холм. Слышала легенду, что этот холм, на котором стоит город, создан искусственно, во время битв с татарскими полчищами в 13 веке. Насколько правдоподобно, не знаю.

Здесь я впервые увидела кино, испытала радость посещения библиотеки. Запомнился фильм «Мать» по роману А.М. Горького. Главные роли исполняли В. Барановская и Ник. Баталов. Конечно, кино ещё немое. Реплики актёров зрители читали на экране. Понравились кинофильмы «Дворец и крепость» по книге Ольги Форш «Одеты камнем». «Багдадский вор», сказочная картина, где белый конь летал по небу. А позднее – знаменитые «Крсаные дьяволята». Юные неуловимые мстители в борьбе с белогвардейцами. «Закройщик из Торжка» - где покоряет талант юного Игоря Ильинского, Веры Марецкой.

Мои первые книжки.

В Овинищах книг почти не было. Первыми мне попались несколько брошюр о религиозных легендах, жития святых угодников «Серафим Саровский», «Божий человек – Алексий», «Вера, Надежда, Любовь и матерь их Софья». В последней рассказывалось о событиях в Риме 2000-летней давности. О борьбе христиан за свою веру. Языческий император Андриан жестоко расправился с этими женщинами, принявшими христианство. Я помню иллюстрации: «Девушка в котле с кипящей смолой», другую сестру сжигают в печи, и т.д. На всю жизнь мне запала в душу непоколебимость, твёрдость в своих убеждениях этих юных девушек. День расправы над ними 17 сентября, а по новому стилю – 30 сентября, записаны эти четыре имени, раньше отмечали именины, день Ангела. А теперь Веры, Надежды, любы и Сони отмечают свой день рождения.

Вероятно, в десятилетнем возрасте я прочитала первый роман, обнаружив у мамы в столе «Дворянское гнездо» - Тургенева. И на всю жизнь он остался моим любимым из тургеневских произведений. Покорила Лиза своей чистотой и красотой человеческих отношений. Под руки попался «Евгений Онегин» А.С. Пушкина. Тогда в нём я мало что поняла, кроме изумительно поэтичных описаний времён года.

«Зима! Крестьянин торжествую

На дровнях обновляет путь…

…….

«Унылая пора, очей очарованье».

Но спешу заметить, что «Евгений Онегин» - моя самая любимая поэма. Ничто из мировой классической литературы и нашей русской я не поставлю рядом с этим произведением. Оно для меня на первом и особом месте. Вероятно, поэтому люблю и оперу «Евгений Онегин» больше всех других. Хотя сам композитор П.И. Чайковский был ею недоволен. Но для меня она – кумир.

Несколько позднее познакомилась с книгами «Дети капитана Гранта» - Жюль Верна, «Всадник без головы» Майн Рида, «Отверженные» Виктора Гюго, которые тоже заняли в памяти прочное место. «Камо», автора не помню, очерк о необыкновенном конспираторе, кавказском большевике Тер-Петросяне.

Наши школьные песни.

«Мы, кузнецы, и дух наш молод

Куём грядущего ключи.

Вздымайся выше наш тяжкий молот

В стальную грудь сильней стучи, стучи, стучи,

Ведь после каждого удара

Редеет мрак, слабеет гнёт

И в городах земного шара

Народ измученный встаёт, встаёт, встаёт».

А вот следующую новую песню пели на мотив старинного романса «Белой акации гроздья душистые вновь ароматом полны».

«Смело мы в бой пойдём

За власть Советов

И как один умрём

В борьбе за это».

Или «Варшавянка», которую написал друг В.И. Ленина – Глеб Кржижановский в конце прошлого века.

«Вихри враждебные веют над нами

Тёмные силы нас злобно гнетут.

В бой роковой мы вступили с врагами

Нас ещё судьбы безвестные ждут!»

… Эта маленькая девчонка в зелёном пальто. Вот она на Краснохолмском вокзале у телефонной трубки. Слышится милый родной голос мамы. Вот гурьбой школьники едут в товарной теплушке домой – в Овинище. На зимние каникулы!

Дома у нас ёлка. Правда, ёлка в те годы считалась предрассудком. Но это был короткий период. С 1934 года Новогодняя ёлка получила своё законное право. В 1934 году в печати выступил М.И. Калинин о том, что народная традиция – справлять новогодние ёлки, незаслуженно отброшена.

В нашей семье ёлка всегда была «прописана». Игрушек, конечно, не было. Но папа делал оригинальные украшения из цветной бумаги, соломки, картона: разные корзиночки, домики и т.д. И нас учил, делали сообща. Да, в те трудные времена родители ещё не забывали обеспечить нас и «подарками» Деда Мороза.

Спасибо им за наше красивое детство!

Через годы эти далёкие воспоминания, словно приближаются.

Слышатся звуки пионерского горна. Он зовёт нас! Мы с Женей в парадной форме, при красных галстуках стремглав летим на сбор пионеротряда. Солнце! Летний день 1927 года! На душе праздник! Какие добрые струны души затрагивают воспоминания о пионерских сборах. Наши походы с песнями. Наши поездки в пионерлагерь в Весьегонск, в Пестово. Игры в «Военный пакет». И зажигательные пионерские песни:

«Взвейтесь кострами,

Синие ночи,

Мы – пионеры,

Дети рабочих…»

Или задорная «Картошка»:

«Здравствуй милая

Картошка – тошка, тошка, тошка,

Низко бьём тебе челом, лом, лом.

…

Ах, картошка объеденье, денье, денье,

Пионеров идеал,

Тот не знает наслажденья, жденья, жденья,

Кто картошки не едал, дал, дал!»

Про обучение в годы Великой Отечественной нет подробной информации, было тяжело, голодно, но учились. Можно по фотографии учеников и учителей 1946 года понять, что было совсем не сладко. Одежонка не ахти, у кого с братского плеча, но чаще всегоперешитое из взрослого. Классы были большие, по 20 и более учеников, а когда пошли в школу дети, рожденные в 1946 году, было вообще больше 40 человек. Этот класс учили две учительницы Садикова Татьяна Ивановна и Гнедина Антонина Ивановна.

Учителя начальных классов:

Фоканова Мария Петровна

Львова Серафима Алексеевна

Березина  Анна Васильевна

Белова Вера Михайловна

Голованова Вера Сергеевна

Садикова Татьяна Ивановна

Гнедина Антонина Ивановна

Степанова Полина Викторовна

Валентина Ковальчук, библиотекарь Ивангорской сельской библиотеки