Похороненный заживо

Сражения с немецко-фашистскими захватчиками на земле братской Белоруссии шли долго, почти четыре года. В начале 1943 года в них довелось участвовать и мне, Сергею Петровичу Красикову,, русскому парню из деревни Аксениха Весьегонского района Тверской области.

В Дубровенском районе Витебской области я воевал уже не новичком, не нюхавшим пороха, а обстрелянным солдатом. С 7 сентября 1941 года двадцатилетним парнем бил гитлеровцев в Новгородской области, под Малой Вишерой и Старой Руссой. Доставалось, конечно, и нам. Зимой 1941-1942 года я обморозил ноги и впервые попал на госпитальную койку. После лечения на четыре месяца отправили домой на поправку. А затем – школа младших командиров. И вот я, младший сержант, зимой 1943 года был направлен в сапёрный взвод 94-го гвардейского стрелкового полка, что сражался под Витебском и Оршей.

Как и везде на фронте в полку царил дух дружбы. Белорусы и русские, украинцы и горцы с Кавказа, чуваши и узбеки – все жили единой семьёй. Как помогало нам в тяжёлой фронтовой жизни это святое солдатское братство! Сколько раз выручало оно в трудные минуты! Я крепко сдружился с командиром взвода, молодым лейтенантом, родом откуда-то из Средней Азии (за полвека забыл его фамилию). Мы обменялись адресами, чтобы в случае чего сообщить родным. Он положил мой адрес в свой смертный медальончик, я – в свой.

А война продолжалась. Окрылённые крупной победой под Сталинградом наши войска продолжали наступление на многих направлениях. Рвался вперёд и наш полк. Фашисты сопротивлялись отчаянно, и было отчего. С одной стороны у нас была железная дорога, с другой – шоссе. Терять такие важные коммуникации врагу, естественно, не хотелось, и он дрался с ожесточением.

Ночами наш сапёрный взвод делал проходы в минных полях, а утром по ним устремлялись колонны наших танков. 14 февраля 1943 года к нашему командиру взвода прибежал связной с приказом: немедленно направить сапёров на соседний участок, где погибли два расчёта противотанковых пушек. Артиллеристов заменить было некому, кроме нас.

Отправились мы со связным, прибыли к 45-миллиметровым орудиям, а что и как делать – не знаем. Оказавшийся здесь капитан-артиллерист наскоро объяснил, что и как. Мы повели огонь по контратакующим немцам. Враг напирал, танки были уже близко.

- Выкатить орудия, бить прямой наводкой! – скомандовал капитан.

Мы выскочили из ровика, стали выкатывать пушку, и тут – разрыв снаряда… Одному выбило оба глаза, второму осколок пробил руку и бок. А меня отброшенная взрывом пушка так хлестнула стволом по ноге, что кости – вдребезги, а ступню развернуло назад. Упал на землю без сознания.

А потом госпитали, госпитали, госпитали. Три операции в Смоленске, Орехово-Зуеве, в подмосковном раменье. Почти полтора года провалялся я по госпиталям, и в конце августа 1944 года был отправлен домой.

А друг мой, лейтенант, погиб в бою 16 ноября 1943 года. Его похоронили на Дубровенской земле. Ну а так как моя фамилия и адрес находились в его медальончике, то … направили похоронку моему отцу. Так я оказался похороненным заживо.

Почти полвека прошло с тех пор, а всё прошедшее так и стоит перед глазами. Память о грозной военной поре подсказывает мне: братья-белорусы, русские, украинцы и все народы нашей советской страны, берегите дружбу! В единстве – наша сила! Только сообща мы преодолеем все нынешние трудности, как преодолевали их ( несравненно большие!) в пору военного лихолетья.

С.Красиков, ветеран войны и труда.

Газета «Ленинский завет», 1991 г.