Рассказ «Дорога к маме»

Рассказ «Дорога к маме» Надежды Алексеевны Тюльпак, прозвучавший впервые на VI Ивангорских литературно-краеведческих чтениях, никого из слушателей не оставил равнодушным.

Рассказ «Дорога к маме»

Степан вышел из банка уставший и разбитый. В последнее время навалилось много работы. Да еще постоянные проверки…

Хотелось убежать куда-нибудь далеко, укрыться от всего и от всех в тихом уголке.

«Поеду к маме» - промелькнула спасительная мысль. Степан завел машину и направился к трассе. Потолкался в пробках и выехал на дорогу, ведущую в родную деревню. Машин было мало. Изредка попадались встречные. От однообразного мелькания стало нехорошо. Он свернул в «карман», прилег на руль и закрыл глаза…

Дорога бежала вдаль, а там, в далеком-далеке жила его старенькая мама… Маленькая, худенькая, с седыми волосами, улыбкой такой теплой, такой искренней, такой родной. С глазами полными заботы и любви, нежности и света, струящегося из глубины ее души. Она всегда ждет его, своего сына. Всегда радуется встрече, словно не видела его тысячу лет.

Вот он выходит из машины и …открывается дверь: с крыльца, взмахивая руками, выбегает мама радостная, счастливая… «Сынушка!» Он открывает калитку, прижимается к ней, и поднимает ее легкую, хрупкую. Тепло и любовь разливаются по всему телу. «Здравствуй, родная, как ты?»

«Все хорошо! Все хорошо! Радость-то какая! Ты приехал!» - тихим голосом звучит скороговорка - «Пойдем в дом! Не зря сорока-то в заулке с утра стрекотала. Вести принесла длиннохвостая!» Скрипит лазейка, гулко отзываются под ногами ступеньки крыльца. В террасе, на окнах, цветут герани и терпкий запах, такой знакомый, такой родной наполняет душу покоем. В доме чисто и светло. Домашние половики (их еще бабушка ткала) создают простой деревенский уют. Белые занавески на окнах, кружева на божнице, светлый лик Божьей Матери наполняют душу умиротворением и счастьем. На столе уже кипит самовар (теперь электрический), но самовар. Откуда что и взялось. Мать накрыла стол как «скатерть-самобранка». Аромат мелиссы и мяты витал над столом, располагая к беседе.

«Как Аннушка? Внуки? Правнуки! Вот и правнуков дождалась! Привезите хоть. Увидеть хочется. Подросли чай?». «Растут…» - многозначно протянул Степан.

Он вышел в огород. А из избы-баньки уже дым столбом.

- Когда успела, мать?

- Пока ты с рыжиком играл.

- Давай воды натаскаю.

-Воды полна кадушка. Я всегда запас держу, лето ведь.

- Уж поди жарко, и веник-то запарила уже. Попарься! Ты же любишь, сынок!

Вышел из бани. Воздух хоть ножом режь. После баньки он особенно густой, настоенный на аромате цветов и трав. В заулке и палисаднике их у матери много. Цветут с ранней весны до поздней осени, сменяя друг друга. Медом пахнут белые флоксы. Созвездиями горят мелкие цветочки турецкой гвоздики, в углу, словно сотни солнышек, светят «золотые шары». Как покойно, как хорошо! Рай на земле! Все проблемы отступают, и усталость уходит, кажется, навсегда.

Пока Степан в баньке-то парился, мать козу подоила. Шанежки испекла. Садись, сынушка, поешь пока горяченькие со свежим молочком, как ты любишь.

- Как печка-то топится, не дымит, мама?

- Дымила, я Николая позвала, он трубы почистил, стыки глиной замазал.

- Зачем, мама! Я бы сам почистил!

- Что ты, сынок! Ты работаешь много! Отдохни. А им денежки-то не лишние. Деток в школу собирать скоро. А мне много ли нужно? Пенсии хватает. Козочка у меня. Молочко, творожок, сметанка, да и маслицо пахтаю. Зоренька хорошо доит. Огородина своя. Картошку второй раз уже окучила. И огород выкосила. Трава ноне хорошая. Сена-то много выходит. Молодая, не перестояла еще. Поедешь, ягодок деткам соберу. Клубничка уродилась крупная. Морошки сварила. Семен продал трехлитровый бидончик. Мне-то до болота уже не дойти. А бывало…

Мамин голос звучит как поэма, как песня. Сколько трепетной любви, заботы в родном говоре.

- Солнышко мое, мамочка моя! Хотелось сказать Степану. Но слова застряли в горле. Почему-то мужчины стесняются нежных слов.

– Огурчики посолила, - продолжала мать. Возьми! Ты же не любишь маринованные. Свежих положу. Аннушка с медом любит. Пусть кушает на здоровье. С грядки-то чай вкуснее, чем вялые рыночные.

- А мед-то откуда, мама?

- Да у Беляевых купила. Ноне пчелки наносили. Творожок Светланке свежий, а Сереженьке – шанежек захвати, его любимые. Ночуешь хоть?

- Да, мама, рано поеду.

Утром, когда солнце еще не заглянуло в окно, мать заботливо задернула занавеску, чтобы неосторожный солнечный луч не разбудил ее сына.

Степан проснулся, как только начало светать. Мать сидела на стуле у его постели в ночной рубахе, со старым клетчатым платком на плечах. Тихо тикали старые ходики, словно боялись разбудить гостя.

- Ты что, мама?- испуганно спросил Степан.

- Ничего, ничего, спи сынок, еще ночь. Я рядом посижу.

Она любовалась родным лицом, на которое уже набежали быстрые лучики-морщинки.

- Вот и ты уже дед, мальчик мой, - думала она и тихим шепотком читала над мудреющим ребенком свои сокровенные молитвы.

Все в моей жизни ладится, все складывается ее заботами, ее молитвами, ее безграничной любовью…

Степан очнулся. Сон это или явь? Мама!!! А ведь ее нет уже, нет с нами.

- А я поеду к ней, поеду… Он выехал на трассу и помчался, словно она ждала его, ждала как всегда, ждала всю свою жизнь. Вот и дома на пригорке. Вот она родная деревня. Колодец. Калитка. Заросший палисадник. В высокой траве все так же цветут белые флоксы и разливается волшебный аромат детства, аромат счастья, аромат материнской любви. Только не скрипнула лазейка, не вскинулись руки-крылья, не слышно ее милого радостного голоса, не светится любимая улыбка… Степан остановился у калитки не в силах войти. В густом бурьяне, что вырос на грядках, утонула баня, а над ней не клубился дым.

- Мама-а-а! – с болью протянул Степан, и скупая мужская слеза покатилась по щеке.

- Солнышко мое, мамочка моя, где ты, моя родная?... Почему? Почему я не сказал тебе тогда этих слов? Сколько я не успел сказать тебе. Прости меня, моя мама…

Он оставил машину у дома и побежал по узкой тропинке на холм, где находилось старое деревенское кладбище. Он бежал так, словно надеялся увидеть ее близкую, родную, любимую. Тишиной встретило его кладбище. Степан подошел к могиле матери. С фотографии на памятнике смотрело на сына радостное, счастливое лицо.

- Хорошую подобрали фотографию, - подумал Степан - Словно живая…

- Я скучаю по тебе. Я очень по тебе скучаю, моя мама. Мне тебя не хватает, родная моя. Спасибо тебе за все. Прости меня, любимая. Спи спокойно.

Он сел на скамеечку и тихонько рассказал ей все последние новости. Мать ничего не сказала, только закружилась над плечом Степана яркая легкая бабочка, словно далекий привет из другой жизни.

Источник:

Фото - интернет

Подготовила Ковальчук Валентина,

библиотекарь Ивангорской библиотеки