Саша

Старший брат вернулся из армии в 1950 году. В колхозе жилось не сладко. В Ленинграде жил костиндорский Егор Орлов, он работал в милиции начальником. Хорошим человеком был, добрым, много костиндорских парней и наших в город пристроил. Сашку взял работать регулировщиком, устроил в общежитие.

Поработал в милиции, а жилье не дают. Устроился торговать штучным товаром и там жилье не дают. Собрался жениться, пошел работать в кочегарку. Там скоро жилье выделили. Женился. Потом и квартиру дали. Двое парней у них с Ниной - Володя и Сергей. С кочегарки на пенсию ушел в пятьдесят пять лет. В отпуск с женой любили ко мне приезжать. Приезжал и один. Нина его избаловала, куражливым был. В отпуске у меня иной раз не понимал, что устаю летом - ферма, огород, сенокос, но я себя в обиду не давала.

Как-то утром корову подоила, в стадо выпустила, огород полила, вскочила в дом чашку чаю выпить. Тут и брат поднялся (вечер с дружками гулял):

 - Тая, сделай бутербродик.

 - Я тебе не Нина, перед тобой некогда на цыпочках ходить. Батон знаешь где, масло в столе, делай, чего хочешь, а я на ферму пошла. Некогда тебя ублажать.

Я на пенсию ушла в 1984 году. В 1988 году меня парализовало правую сторону, рот на бок. Думала, не выкарабкаюсь. Лечили в Чамерове. Таблетки выписали дорогие, у нас таких не было. Послала рецепт и деньги брату в Ленинград.

Курс лечения первый прошла, Галина Алексеевна отправила меня домой от уколов отдохнуть.

 - Будет если нормально, то недельки две отдохни, а плохо - через неделю приезжай.

Домой приехала, делать ничего не могу, глаза ни на что не смотрят.

Спасибо, Груша помогала и печь истопить и проведать придет. Вот ей и говорю: «Я бы апельсинов поела, да у нас их нет». Она возьми и напиши Саше, чтоб он мне апельсинов послал, а он сам явился (с 1981 года на пенсии), привез апельсинов, яблок. Не спросил: «Как, Тая, себя чувствуешь?», а сразу:

 - Вот как брата встречаешь? На столе пусто, даже бутылки нет.

А мне до бутылки?! Заплакала. Груша картошки с подпола достала, сказала ему, где тушенка.

 - Сам печку топи и вари что хочешь, а я пока не могу.

Он забубнил. Ведь им никто не сообщал, что я тяжело больна. Стало мне хуже, видно понервничала с ним. Он к друзьям вечером ушел, ко мне Груша прибежала.

 - Толя Голубков заболел, завтра его надо в больницу везти, вот и езжай с ним. Нинке некогда, пусть Сашка свезет.

 - Ой, Груша, ты сама ему скажи, на меня ведь забубнит.

Груше не смел отказать. Отвез нас с Толей в Чамерово. Через несколько дней пришел проведать, гостинцев принес. Сидел в кубовой, а больные ведь любопытные - что за брат у Таи из города приехал. Дошла я по стенке до кубовой. Господи, сидит половина лица в синяке. Я ж своего брата знаю, прямо:

 - Это кто тебя так угостил?

 - Упал я.

Пустил глаза. Упал и упал. Знаю я, как ты падаешь. Все кулаки чешутся, вот и об тебя почесали. Позорище! Еще в больницу приперся, на люди.

 - Да я, Тая, пойду, зайду к Генке Гяркину, ведь служили вместе.

 - И не выдумай. Тетя Маня (мать Гены) больная, дома лежит, и жене нездоровится, вчера в больнице была, а ты попрешься, только на канитель людям, да и с синяком позориться.

Потом узнавала - не был. Хоть тут ума хватило послушаться. Когда прошла еще курс лечения, вернулась домой, а Сашка к тому времени уехал за Ниной. Ох и домовик был! Печку топил по две охапки, она вся растрескалась, кочерга лежит сломанная.

В конце мая приехали оба, видно, понял, что я серьезно больна. Насадил две грядки огурцов и все остальное. Настал сенокос. Пошли они с Ниной косить, росу косили. На второй день мне Сашка:

 - Хватит валяться, пойдем, пошевелить поможешь.

Рука правая не слушается. Левой держу грабли, правую приставила. Кое-как в одну сторону шевелила, а потом задом пятилась, шевелила. Куда денешься?! Высушили. Росу два косца косили, две копушки сена насушили. Вот и вся их работа! (По своей мерке мерила, сама привыкла работать как лошадь ломовая).

Потихоньку руки, пальцы разрабатывала, училась по-новому писать. Саша с Ниной лето у меня прожили. Помогали, чем могли и как умели. В начале сентября домой засобирались. Я уж молчу. Поедите, так поедите. Слышу Нина его уговаривает остаться, чтобы помочь выкопать мне картошку. Остались. Стали картошку копать - они вдвоем четыре ряда выкопают, а я одна четыре ряда. Накопают два ведра и сядут отдыхать. Выкопали картошку и поехали домой довольные: сами на свежем воздухе пожили, мне помогли и с урожаем домой отправились.

Я дальше жить стала. Ведь Господь дал мне поправиться, пятьдесят лет страдаю с давлением, все голова болит, все на таблетках живу.

текст подготовила Лумпанова Зинаида Наумовна

(фото интернет)