Село Чернецкое в годы Великой Отечественной войны
14 июля 2016 года
На начало войны в селе насчитывалось 96 дворов.
14 июля 1941 года в престольный праздник Кузьмы и Демьяна мобилизовали 90 человек призывного возраста, в том числе двух женщин Харитонову Антонину Степановну и Богомолову Анну Яковлевну. Ещё 6 человек мобилизовали в 1942 и 1943 годах, причём один юноша Молюшкин Иван Александрович ушёл добровольцем в 16 лет.
В селе осталось 7 стариков, из них трое Молюхин Александр, Голубков Алексей и Шанин Антон умерли в 1943 г.
Липин Иван, Ватагин Никита чинили телеги, одры, сани, сбрую. Соколов Иван и Девятов Иван топили Риги, водогрейки на ферме, пил или и кололи дрова для фермы, сторожили фермы.
Председателя колхоза «Новый путь» Липина Максима Никитича мобилизовали вместе со всеми. А когда вернулся с войны, снова заступил на своё место.
В селе остались бабы да ребятишки, на плечах которых были скотные дворы и гектар лугов и пашен. Двое мужчин непризывного возраста Карасев Иван Федорович и Аксенов Александр Маркович были бригадирами, третьим бригадиром была Филатова Мария Александровна.
Обязанности председателя исполнял Карасев И.Ф. Все работы выполнялись вручную и с помощью тягловой силы. Дети 10-12 летнего возраста работали на лошадях, некоторым из них пришлось оставить школу.
С 7- 8 летнего возраста дети работали вместе с матерями, малышей от года до трёх матери брали с собой, трех-шести летние были предоставлены самим себе. Я и мои сверстники не видели своих мам. Мы просыпались - их уже не было, мы засыпали - их ещё не было. Но мы умели радоваться и восхищаться.
Однажды просыпаюсь утром, а вместо зелёного лужка вижу золотой, весь покрытый распустившимися одуванчиками. Восторг необыкновенный. Прихожу к моему приятелю Вове Кавину и вижу, как он пляшет на крыльце под песню скворцов. Они умеют подражать соловьям, и Вовкины толстенькие пяточки отчебучивали дробь.
Сев, боронование и посадку картофеля производили лошадьми. Косили луга вручную, шевелили тоже. Клевера косили косилками, а шевелили конными граблями. Жали жатками, которые назывались лобогрейки, но в основном серпами. Кроме зерновых культур много сеяли овсяницы, говорили, что она нужна для производства пороха. Для обмолота снопы сушили в ригах. На гумне стояла молотилка, которую приводили в работу 4 лошади, входящие по кругу. Обмолоченное зерно веяли с помощью веялок, работающих так же от женских рук.
Затем его отправляли в Овинищи, в госпоставки, часть засыпали на семена, часть на фураж. К семенному материалу относились очень ответственно. Два раза за зиму его протравливали ядохимикатами, в бочках, крутящихся вручную.
На веянии и протравливании семян работали пожилые женщины Пушкина Мария, Девятова Прасковья, Архипова Наталья, Мурашева Екатерина. Они же перебирали картофель для посадки, им помогали школьники после школы. При перепашке поля из-под прошлогодней картошки, дети, как грачи, ходили за плугами и собирали перемёрзшую картошку в ведра, в корзины. Потом на телегах пахари нам доставляли её домой. Мамы пекли из этих гнилушек чиликушки или натирыши. Есть-то было нечего, голод стоял страшенный. Многие пухли от голода, а две мамы Аксенова Татьяна и Логунова Клавдия умерли от голода.
У Аксеновах осталось трое детей 1932-1939 г.р., у Логуновых две девочки 11 и 7 лет. Никто их не устраивал в детские дома, дети справлялись с хозяйством сами и ходили в школу. Потом, вспоминая это, они плакали.
Важной культурой был лён. Его теребили, колотили, расстилали и поднимали вручную. Дети лет с семи восьми тоже участвовали в околоте.
Льняные поля обязательно пропалывали раза два за лето, пока стебельки были мягкими. Но какая же это красота-голубое льняное поле, колышущееся под ветром, как море. В период созревания шумело золотое море, спелые коробочки позванивали.
Был в колхозе трактор-колесник. На нём рвала пуп молоденькая Мария Демина. Трактор заправлялся не бензином-керосином, а деревянными кубиками. Для этого в каждый дом завозились сырые маленькие деревянные чурочки размером не более 10 на 10 см. Их сушили на русских печах врассыпную. Так что не всегда на русской печке можно было и погреться. Заготовляли кубиков много, может ими обеспечивали и паровозы. Ведь всё мобилизовано "для фронта, для победы''. Наши люди очень хорошо это понимали и откликались, собирали подарки к Дню Красной Армии, вязали носки, шили варежки и кисеты.
В первые годы войны в селе стояла учебная часть. Бойцов обучали владеть оружием, гранатами, а потом отправляли на фронт. Бойцы были расквартированы по домам, где их обстирывали и кормили. Правда кое-какой паек солдатам выдавался. Солдат обучали рыть окопы и окапываться.
Ещё долго после войны на площади перед магазином были окопы с бревенчатым накатом и ходами сообщения. Другие окопы были за селом в сторону Романцево на левом берегу ручья Холмоватик /сразу за усадьбой Веры Фарулевой/.
В селе был госпиталь. В нем молоденькой девушкой работала мама ветврача Соколовой Г.М. Для сбора налогов, подписки на заем распространению лотереи по домам посылали уполномоченных и в том числе и маму Галины Михайловны.
Чернецкий председатель, седенький старичок, единственный из всех председателей, просил девушек зайти к нему, прежде чем они отправятся на задание. Он подробно инструктировал, в какие дома заходить, а в какие не надо, т.к. нечего взять. А после сбора средств приглашал к себе, пока они не сдали деньги в сельсовет. Спрашивал, сколько собрали, сколько не хватает до установленного задания. Открывал сундучок и добавлял необходимую сумму.
К одной старенькой горбатенькой бабушке не велел заходить, чтобы не волновать лишний раз. Жила она в конце села. Однажды та сама остановила девушек и говорит: «Что же вы ко всем ходите, а ко мне не заходите? Заходите». Угостила их морковным чаем и опять говорит: «Денег у меня нет, а возьмите вот это для госпиталя». Подаёт десять штук кальсон, сшитых вручную. Я вычислила этих людей. Это были Карасев Иван Федорович и Шанина Варвара. У неё сын Максим Антонович пропал без вести в первые месяцы войны. Какое благородство этих людей!
И всю войну женщины с замиранием сердца ждали почтальона. Если приходила кому-то похоронка, плач стоял на все село, кто плакал от горя и безысходности, кто от сострадания. В 1944 году такую похоронку получила моя мама Соколова Нина Александровна. Плакало три дня, не вставая с постели и всё повторяла, что у меня теперь нет папы. А я своим детским умом не могла этого понять. Я ведь его и так никогда не видела, но он присылал письма - фронтовые треугольнички для мамы и для меня. Только в 1945 г., когда стали возвращаться папы, я поняла, что ко мне никто не придёт. Рыдала до истерии, даже маме сообщили в поле, чтобы она скорей шла домой: «Валька плачет».
Всю войну работала кузница. Нужно было чинить плуги, бороны, делать квадратные гвозди для борон, выполнять ремонт все возможного инвентаря и инструмента. Для работы требовался уголь. Углежогом был эвакуированный из Ленинграда старичок по имени дядя Елизар. На высоком берегу Холмоватика /напротив будущей семилетней школы и дома Родионовых/ были вырыты ямы, в которых тлели дрова при небольшом доступе кислорода. Над этими ямами постоянно понимался дымок зимой и летом. Отверстие для загрузки и выгрузки было в стене сбоку, а не сверху. Этот углежог, по моему там же и жил в землянке. Не помню, чтобы он у кого то квартировал. Мои дети уже в семидесятых годах обнаружили земляночку, в которой были нары, столик, табурет и военные ложки. То ли кузнецом, то ли помощником работал Аксенов Александр, инвалид без одной ноги, но большой физической силы. Его сменил Иван Григорьевич Силаков, пришедший в село с войны, потому что возвращаться домой ему было некуда. Родные места спалили немцы.
Эвакуированных в селе было много. Семья Смирновых - 5 человек, дядя Елизар, семья Хлусовых, Крыловых, Беляевых, мастер Медянкинского масло завода Анна Ивановна с мамой Анной Никандровной и папой, Антонина Григорьева, работавшая избачом.
У моей мамы стояла на квартире девушка Дуся, работавшая на маслозаводе. Некоторые остались на жительство и после войны. Хлусовы, Крыловы, Беляевы стали работать в колхозе.
Большим бедствием для женщин села было отсутствие дров. Заготавливать то их было некому. Пробавлялись ольхами, которые могли срубить поблизости, на себе тащили домой и распиливали. Помню как меня 4-5 летнюю девочку мама заставляла вместе с ней пилить дрова. Пила меня не слушалась, застревала, мама сердилась. С трудом напилив на одну топку, укладывала эти сырые дрова с вечера в печь, а утром с трудом растапливала. Дрова шипели, дымились и где хотели разобраться. Как горькое воспоминание тех лет, появались мои строчки.
И что это было за лихолетье!
Что нечего было обуть и одеть нам.
Гнилою картошкой питались, кормились.
Сырыми дровами зимою топились.
Но несмотря на потери, лишения и трудности женщины не падали духом. Старались, трудились изо всех сил, горел дух соревнования. На доске показателей вывешивались фамилии ударников, передовиков производства. Люди старались не отстать друг от друга. Александра Никановна Макарова выкосила за две росы- утреннюю и вечернюю 50 соток. Уму непостижимо. А выкосить 20-25 соток за росу было в порядке вещей.
Дисциплина в колхозе была строгая. На работу выходили по звонку. Моя бабушка Устинья Александровна Молюхина была колхозным сторожем. Летом каждый день обходила с колокольцем все село по всем улочкам-переулочкам. В три часа утра-на покос, в девять утра на сушку, в два часа дня - с обеда. Зимой женщины трепали лен до шелкового состояния.
Всю войну работали фермы, не одна не была закрыта. Зав. МТФ была Богомолова Александра Ивановна. На ферме было 6-7 доярок по 12-15 голов у каждой. Для подкормки коров засевали целое поле капусты и поле турнепса. Сеяли и кормовую свеклу. Перед вечерней дойкой женщины строгали турнепс и свеклу кривыми ножами. А мы ребятишки прибегали на ферму полакомиться сладким турнепсом.
При ферме была деревянная силосная башня, колодец и водогрейка. Для телят воду подогревали, а коров и лошадей поили холодной водой. Механизации никакой, всё вручную. Надои были не высокие, т.к. скот был низкопородный.
Кроме коровника содержали конюшню, свинарник, курятник и овчарню. На овчарне работали Липина Татьяна Антоновна и Богомолова Наталья Якимовна. На курятнике - Голубкова Мария Дмитриевна и Фролова Александра Николаевна. На свинарнике - Буренина Валентина Васильевна. Пришла туда молоденькой девочкой и проработала лет 20-25. Во время опроса бегала по ночам на свинарник, чтобы сохранить приплод. До своей смерти работала на свинарнике Носкова Любовь Михайловна. Из эвакуированных свинаркой работала Беляева Елизавета. Незабвенная память и низкий поклон Вам - женщинам села Чернецкое - труженицам тыла.
Конечно, всю тяжесть военных лет женщины не могли бы преодолеть без руководства со стороны Чернецкого исполнительного комитета депутатов трудящихся Овинищенского района Калининской области. Его председатели избирались ежегодно. Ими были т. Морозова, т.Мусенко, т. Медведева Л.Г. /Соколова/, причем она избиралась дважды в 1944 и 1945 г, будучи 20 летней девушкой. В составе сельсовета было 7 депутатов в 1943 и 8 депутатов в 1944 г. Прибавился один мужчина. Из 7 женщин одна была членом ВКПб. Это заведующая сельпо т. Кукушкина.
С привлечением активистов было организовано 4 комиссии: сельскохозяйственная, школьная, бюджетная и комиссия по обслуживанию семей военнослужащих. Последняя обследовала состояние семей в/служащих. Выявляла в чем они нуждаются и с помощью с/с и колхозов оказывала помощь. Кому то помогли отремонтировать крышу, кому перевести дом, оказывала помощь в подвозке дров, в обеспечении хлебом и молоком для детей, готовила подарки к годовщинам Октября для семей военнослужащих и подшефного госпиталя. Школьная комиссия мало чем могла помочь, т.к. о дровах и ремонте заботились директора школ и председатели колхозов. А вот с обеспечением учебниками, тетрадями, мелом, чернилами, ручками, карандашами вообще была беда. Занимались по одному учебнику несколько человек, писали на старых газетах и брошюрах. Даже и протоколы с/с.
Огромную роль играл сельсовет и его сельскохозяйственная комиссия в выполнении планов и сдачи её государству в госпоставки. Контролировалась работа председателей колхозов полностью, начиная от подготовки семян к посеву, сев, прополка, уборка и сдача сельхозпродуктов государству. До каждого колхоза был доведен план, который жёстко контролировался, но не всегда выполнялся в сроки.
Если представить себе, что работали только женщины и подростки, то можно ужаснуться тому, как они справлялись с ремонтом ферм, кровлей крыш, перекладкой печей, остеклением рам. Все это входило в комплекс мер по подготовке ферм к стойловому содержанию. А там ещё подвоза кормов, подкормки, посыпки, дров, отправка молока на маслозавод /фляга 50 кг./
Ещё большие трудности были при лесозаготовке и вывозке леса. Планы заготовки до 360 куб. м. в месяц, а их ещё надо вывезти. Мобилизовались люди и лошади и сдавались по акту лес участку. А оттуда получали справки, сколько человек реально отработало. Кто болел, кто не мог, площади не вырабатывали норму. /кормов то недостаточно/. Объявлялась дополнительная мобилизация. Сельсовет обязывал одни хозяйства помогать другим. Вот пример из протокола за ноябрь 1944 г. Работа лесозаготовок сорвана. Из 27 грузчиков сдано по акту лес участку 24. Из 16 возчиков только 10. Из 36 лошадей только 2 дня работало по 10.
На 27.11.44 г. выполнено по с/с 1420 куб. м, вывезено 231 куб.м.т.е.9%
Решение:
В 2-х дневный срок отмобилизовать 6 возчиков и 3х грузчиков. 29 ноября колхозу "Победа'' выделить 8 лошадей. "Труд' '- 8 лошадей. "Трудовик" - 7 человек. «Верный путь» - 2 лошади, «Доброволец»- 3 лошади. «Борец» - 2 лошади. «Им. Ворошилова» - 3 лошади.
План выполнялся любой ценой, напряжением всех сил. Ежемесячно ,а то и дважды в месяц председатели колхозов отчитывались по подготовке к севу, ремонте транспорта, инструмента, инвентаря, заготовке сена, клевера, уборке зерновых и льна, его околоте расстиле и сдаче, о ходе выполнения госпоставок. Здесь колхозы тоже оказывали помощь друг другу людьми, тяглом, техникой- косилками, жатками. Если председатели не справлялись с планом, их вызывали на Бюро Райкома, представляли на рассмотрение прокурору.
А ведь это были всё женщины. У них были семьи и горе по погибшим мужьям. Население участвовало в выполнении планов самым активным образом. До каждого хозяйства устанавливались твердые нормы сдачи молока, мяса, шерсти, яиц, по сбору золы, куриного помета, вывозке навоза.
До 1 марта инвентарь должен быть отремонтирован, до 1 апреля удобрения все вывезены, причем вывоз навоза с ферм начинался с января месяца. А к выборочной пехоте и севу приступали уже в апреле, чтобы управиться с посевной в срок.
В сельпо работали заготовители. Кроме вышеперечисленных продуктов заготовляли корьё, шкуры, металлолом и крушиновые палочки /для медицинских целей/. А вот вывоз всего этого тоже зависел от председателей, как смогут выделить лошадей. Ещё ходили сборщики тряпья- старьевщики. Они выменивали тряпьё на заколочки, булавочки, гребеночки, резиночки, свистульки. Тряпьё было нужно для бумажной промышленности.
Благодаря неимоверным усилиям, чрезмерному напряжению сил, невиданному патриотизму, жёсткой дисциплине и контролю деревня могла помочь фронту в его победе над фашизмом. Народ и страна выстояли и победили.
Валентина Николаевна Губарева, краевед
Фото Елены Сенькиной
Сбор новостей
