Шакин Анатолий Трофимович
Мчались танки, ветер поднимая
Шел октябрь тяжелейшего 1941 года. Вести с фронта приходили одна горше другой: фашистские орды захватили Прибалтику. Белоруссию, значительную часть Украины. Враг стоял уже у стен Москвы.
Чего там наши солдаты устоять против немцев не могут! — горячились ребята в деревне Страшино Любегощинского сельсовета. — Да мы бы их... Пусть только на фронт пошлют!
Молодые, горячие, они многого не знали, не понимали, что Красная Армия вынуждена отступать под напором превосходящих сил противника. Им казалось, вот скоро возьмут их на фронт, так они покажут кузькину мать фашистским захватчикам. Они из школьных учебников помнили, что говорил Суворов: русские прусских всегда бивали!
16 октября пришла повестка из военкомата 18-летнему парню Анатолию Шакину. Провожали его деревенские ребята всей гурьбой. Наказывали: не робей в драке, покажи немцам, на что мы способны!
Анатолий полагал, что их, призывников, сразу бросят под Москву; где фашисты начали генеральное наступление. Вот там-то и посчитаемся с об наглевшим врагом, не дадим столицу в обиду! А их погрузили в эшелон и... отправили в глубокий тыл, на Урал. Советские полководцы понимали, что война будет долгой, нелегкой, что для победы нужны отлично обученные солдаты. А много ли пользы от зеленых новобранцев!
В Нижнем Тагиле парень из Страшина вместе с другими упорно постигал тайны военной науки. Из них готовили танкистов, готовили надежно, основательно, без поблажек. Командиры училища часто повторяли солдатам старое правило: больше пота в ученье — меньше крови в бою!
Девять месяцев шла нелегкая учеба, но к концу ее из горячего из неопытного сельского парня вышел великолепно подготовленный танкист. В экипаже знаменитого Т-34 сержант Шакин стал наводчиком заряжающим. Ребята были все на подбор, один к одному.
- Орлы мои, скоро в бой! Не посрамим чести земли русской! — взволнованно говорил молодым танкистам перед отправкой на фронт старый политрук батальона Синицын.
Уверен был в отваге своего экипажа и командир их танка Макаров, Веселый и общительный, он приветствовал экипаж шутливым восклицанием;
- Товарищи командиры!
- Какие же мы командиры? — в первый раз возразили механик-водитель Нестеренко и стрелок-радист Сергеев, — Мы—рядовые солдаты да сержанты.
- Нет, командиры! — не унимался Макаров. — Ты, Нестеренко, командир мотора и всех агрегатов танка. Ты, Шакин, командир орудия. А ты, Сергеев, командир пулемета да ещё король эфира в придачу.
Все рассмеялись.
И вот наступил час фронтовых испытаний. Их 31-й отдельный танковый корпус в жаркий июльский день 1942 года бросили в атаку, навстречу рвавшимся к Сталинграду гитлеровцам, закипел жестокий кровопролитный бой. Земля, огненные смерчи взрывы — все крутилось перед узкими смотровыми щелями. В тесной танковой башне Шакин быстро заряжал пушку и точно бил по целям, которые указывал Макаров.
Танкисты дали жару немцам, но им самим досталось. В разгар боя их Т-34 вздрогнул от страшного удара и остановился как вкопанный. Послышались стоны и предсмертные хрипы Сергеева и Нестеренко. Застонал от сильного удара в бок и Шакин: отскочивший от удара осколок брони своего же танка сломал ему ребро, застрял в легких.
— Подкалиберным, гады, угодили, — яростно выругался Макаров.
Он быстро осмотрел стрелка-радиста и механика-водителя, которым ничем уже нельзя было помочь. Поддерживая Шакина, выбиравшегося из загоревшейся машины, выскочил в люк сам.
Четыре месяца провалялся в госпиталях Камышина и Новосибирска Анатолий Шакин. За мужество и отвагу, проявленную в первом же бою, грудь весьегонского парня украсил орден Славы III степени.
Выздоровел — снова на передовую. И о радость! Он попал на Первый Украинский фронт, в свой же танковый корпус, в родную боевую семью. С ними, верными и испытанными товарищами, воевать было легче.
Танковый корпус всегда бросали на прорыв вражеских линий обороны. Танкисты шли первыми на острие атаки. Сколько их было: под Шепетовкой. Белой Церковью, Винницей, в Корсунь Шевченковской операции! Не счесть уничтоженных огнем и гусеницами танков вражеских машин, орудий, пулеметных и минометных точек, фашистских солдат, с которых наши воины заметно сбили спесь! Но и самим доставалось: оглушенному и контуженному Шакину пришлось еще дважды выбираться из горящих танков.
Но славные труженики тыла — старики, женщины, подростки, недосыпая и недоедая, днем и ночью стоявшие у мартенов и станков оборонных заводов, слали и слали на фронт новые Т-34 и грозные КВ. Шакин помнит, с какой любовью посылали они пред майскую поздравительную открытку труженикам танкового завода:
Фронт боевой наш укрепляя,
Кипит работа трудовая.
Героям творческих побед
Герои фронта шлют привет
И поздравляют с I Мая!
И новые танки, поднимая ветер, рвались на Запад. Вот уже позади и родная советская земля, их танковый корпус освобождал уже землю братской Польши, прорывал оборону немцев с Сандомирского плацдарма. Шел победный 1945 год.
О том, как воевали герои танкисты, повествуют шесть орденов, множество медалей, десять благодарственных грамот Верховного Главнокомандования, полученные старшим сержантом Анатолием Шакиным в январе-марте 1945 года. Первая из них получена 13 января за прорыв сильно укрепленной обороны противника западнее Сандомира. Вторая — 17 января за форсирование реки Варта и овладение городом Ченстоховым — важным узлом обороны немцев. Третья - 21 января за прорыв сильно укрепленной обороны немцев на юго-восточной границе Германии. И еще, и еще…
«Гремя огнем, сверкая блеском стали», советские танки неудержимо рвались к логову фашистского зверя — Берлину. Об отваге и мужестве танкистов в те дни слагались легенды. Вот как об этом рассказывает очередная, четвертая благодарственная грамота Верховного Главнокомандования:
«Старшему сержанту Шакину Анатолию Трофимовичу.
Приказом № 248 от 23 января 1945 года за овладение городами Милич, Бернштадт, Намслау, Карльсмаркт, Тост и Бишофсталь — важными узлами коммуникаций и опорными пунктами обороны немцев - и за выход на реку Одер в районе города Бреслау всему личному составу нашего соединения, в том числе и Вам, принимавшему участие в боях, объявлена благодарность.
Командир танковой Краснознаменной ордена Суворова и ордена Богдана Хмельницкого бригады подполковник Викторов».
Вот как били гитлеровских головорезов советские орлы!
Но победа давалась нелегко, оплачивалась кровью и жертвами наших героев. На всю жизнь запомнился Анатолию Трофимовичу последний бой в конце марта 1945 года. Действительно, как в песне поется, «он трудный самый»...
Для очередного прорыва танковой бригады надо было выявить систему обороны фашистов. Подполковник Викторов послал в разведку боем три Т-34 с десантом пехоты на бортах. И бой закипел. По мчавшимся вперед трем танкам ударили немецкие орудия, которые тут же засекали разведчики. Но вот один из бронебойных снарядов угодил прямо в пулеметную установку второго танка. Стрелка-радиста весельчака Васю Загребельного разнесло на куски. Погиб и механик-водитель Иван Козлов. И тут же второй снаряд попал в трансмиссию. Танк запылал, как свечка. Вспыхнули факелами и оставшиеся в живых командир танка Михаил. Дрыгайло и Анатолий Шакин. Пока они, тяжело контуженные, в полубессознательном состоянии выбирались из башни, от обмундирования почти ничего не осталось. На Шакине сгорел шлем, перчатки, пылал комбинезон. Его затушили подбежавшие к танку пехотинцы.
Ожоги были страшные: кожа на руках, голове свисала клочьями. Сильно обгорели уши. Ничего не видели глаза. Но Анатолий Трофимович уже ничего не ощущал: он был без сознания...
Много месяцев врачи Киева и Одессы боролись за жизнь кавалера двух орденов Славы, двух орденов Красной Звезды, двух орденов Отечественной войны Анатолия Трофимовича Шакина. В Киеве долго лечили от ожогов и контузии. В Одессе профессор Филатов боролся за зрение 22-летнего парня. Левый глаз, пораженный каким-то осколочком, восстановить было невозможно, а вот правый знаменитый профессор все-таки восстановил. Но заключение военно-врачебной комиссии было неутешительным: инвалид первой группы.
24 октября 1945 года Анатолий Трофимович вернулся в родную деревню Страшино. Сначала восстанавливал силы, а потом принялся за посильную колхозную работу. Она исцеляла лучше всех лекарств. Через несколько лет скромный, как все истинные герои, Анатолий Трофимович смог уже работать скотником, пастухом, зимой помогал полеводческой бригаде. Обзавелся семьей, вырастил двух сыновей.
— Его нельзя не уважать, — тепло отзывается о нем председатель исполкома Любегощинского сельсовета А. Н. Убрятова. — Его скромность, трудолюбие, добросовестность можно ставить в пример.
Да, скромен, добр и трудолюбив русский человек. Но пусть его лучше не затрагивают иноземные любители военных авантюр, мечтающие о господстве на всей планете. В годину тяжелых испытаний советские люди во имя счастья любимой Родины совершают такие чудеса храбрости, массового героизма и самопожертвования никогда еще не видел мир!
Н. Шеховцев
«Ленинский завет», 1983 год
ИСТОЧНИК:
Сбор новостей
