Вася

Вася выучился почти пять классов. Весной заболел, на экзамены не попал. Долго болел, лечился в Весьегонске у врача Беленькой. Туберкулез легких. Стало лучше, к осени Саша его взял в Ленинград, устраивал его в ремесленное училище. Там потребовали справку об окончании пяти классов.

Пошла в Дуброву к Алексею Дмитриевичу Гуляеву, объяснила, что надо, зачем, а тот ответил - не положено, он не закончил пять классов. Заплакала, ведь Вася уже в Ленинграде, а на экзамен не попал из-за болезни. Тут его жена, видно, пожалела меня, уговорила его.

 - Ладно, приходи завтра, у меня печати сегодня с собой нет.

Послала справку. Выучился. Получил специальность столяра. Его отправили работать на Дальний Восток. Там ему было не по климату. Заболел, долго лежал в больнице. Пишет:

 - Тая, приеду домой, что купить?

 - Купи себе одежду.

Он и купил себе в Москве кожаное пальто - в деревне форсить.

Приехал домой чуть живой и ходить не мог. Ничего не ел, аппетита не было. Разговорилась на ферме с бабами про него, Дина Орлова научила сделать лекарство из столетника, меда и вина. Из дома свой столетник принесла.

Стала в баню его собирать, а у него в сумке пусто. Побежала в Дуброву в магазин, купила по паре рубашек, маек, трусов, носков. Лекарство мое пил, не сопротивлялся. Стал поправляться. Прислали ему деньги с Дальнего Востока, купил себе велосипед с мотором.

Дали ему инвалидность и пенсию двадцать восемь рублей. В больницу в Весьегонск поедет, надо десятку на дорогу, в столовую да на лекарство дать.

Осенью, чтобы со льном быстрее закончили, нам выдали аванс. Пришла с конторы домой, он спрашивает:

 - Сколько получила?

 - Сто рублей.

 - Год работает, работает, сто рублей дали. Я тебя, Тая, кормить не буду.

Сглотнула слезы, ничего не ответила, да и что скажешь. Разве будешь упрекать, что всю жизнь на вас положила, ночей не спала, с голоду не дала умереть, о себе некогда было думать, все думы о них были. Промолчала, не будешь и не будешь. Не на кого надеяться, вот и вся благодарность.

Вася хорошим мастером был. Как-то лежал в чамеровской больнице, Нейман попросил его рамы новые сделать для больницы, лечился и работал - рамы сделал.

Когда поправился и окреп, по девкам стал бегать. Три Васьки в Столбищи от нас бегали: наш, Савинов и Тимофеев, а женился только наш на Люсе.

До женитьбы мы успели дом наш перетряхнуть, рамы заменить. Хожу сейчас, смотрю - это руками Васи сделано, и это...

До женитьбы как-то раз поехал в Хахилево. Там перебрал, упал с велосипеда, сломал руку. Вижу, идет домой по дороге со стороны Сменцева без велосипеда и рукав пустой у костюма болтается. Погулял...

На второй день поехал в город в больницу. Управилась, побежала в Дуброву к телефону, узнать, что да как. Сказали, что завтра в Калинин отправят на самолете. Поехала к нему. Взяла бидон молока, три десятка яичек. Что ты, не взял. Я и продала в больнице, купили с удовольствием. Пошли с ним на аэродром ждать самолет. Санитарный прилетел, его не взяли. Взяли тяжело-лежачего и позвонили из Молокова, что там еще надо взять тяжелого, а вас возьмет пассажирский. Купила ему билет да побежала в лесок рядом, набрала бидон черники. Тоже не взял, поел из бидона свежей немного. Отправила на самолете в Калинин, а в больнице до утра был некормленый. Губа толще - не взял молока да яйца.

Рука была в ключице сломана, спицу вставили, приехал домой в гипсе, но все обошлось, срослось все нормально.

Уехал потом в Рыбинск к Вере. Стал работать столяром. Через год женился. Жили с Люсей хорошо. Сначала Васе от работы дали небольшой домик, который стоял на очереди на снос. Года три в нем жили, потом выделили квартиру с печным отоплением, последнее время жили в благоустроенной квартире. Родился у них сынок - Алексей.

Приезжал Вася, просил денег на телевизор. Я - грешница, не дала. Сказала, что нет. Только дом отстроили, израсходовалась. Остались на душе его слова, что он кормить не будет, но не обиделся. Да и то сказать - у меня самой этого телевизора не было.

Вася в отпуск в деревню приезжал, любил с сыном за грибами ходить. Я, бывало, к зиме зарежу теленка и по два пуда мяса им в Рыбинск возила. Уж про картошку и говорить не буду, каждый год за ней приезжал.

В последний приезд уж совсем худой был. Спал на полу, где прохладнее, дышать ему было трудно. Повезла его в Противье на пароход, оглянулась на него у Савина, а у него уж и уши синие.

 - Давай, Вася, вернемся, я тебя в чамеровскую больницу отвезу.

 - Нет, Тая, останови лошадь, я маленько отдохну от тряски и дальше поедем. Домой в Рыбинск поеду.

Так и уехал, а на душе у меня осталась тяжесть и тревога. Отправила его и стала дровами заниматься около дома, чтобы отвлечься от тяжелых дум, пилила на станке пилой-одноручкой.

У Нины с Михаилом Фоминым был внучок Андрюшка, еще маленький, годика три. Пустила Нина его около дома погулять. Он бежит ко мне такой деловой, серьезный.

 - Вот, пили, пили теперь свои дрова одна. Зачем дядьку отпустила? Вот теперь одна и пили.

Позвала его бабушка домой, он все за мной в окно и наблюдал. После обеда опять пустили его на улицу, он ко мне подбегает:

 - Пилишь? Пили, пили теперь одна. Устала? Не думай, я тебе помогать не буду. Зачем дядьку отпустила? Зачем?

Смышленый, по-своему думал. Мальчику ведь не объяснишь, что дядька приезжал навестить сестру, родной дом, деревню, где прошло его нелегкое детство, что дядька чуть живой до дома поехал. Какие дрова? Какая от него работа? Хоть нашел силы меня навестить. Тянуло дядьку в родную сторонку. Маленько погодя и умер. Легкие были все высохшие, сорок пять лет ему исполнилось. Оба в Рыбинске похоронены: и Вера, и Вася. Тяжело родных хоронить, ох, как тяжело. Кто это испытал, тот знает.

текст подготовила Лумпанова Зинаида Наумовна