Никола-Высока

…Так стоит и гибнет на укор живущим

Церковь, как невеста, лучшая из лучших…

(А.И.Присёлков)

Архитектурной доминантой Николо-Высоки был, конечно же, храм, величественные очертания которого привлекали взгляд каждого, кто приближался к этому поселению с четырёх сторон. Я говорю про четыре стороны, имея в виду, что Николо-Высока располагалась на перекрёстке сельских дорог.

Главной дорогой был весьегонский тракт. Разделив поселение на две неравные части, дорога крутым уклоном, вымощенным булыжником, спускалась к деревянному мосту через реку Ламь  и следовала далее  - к границе с Ярославской областью (прим.: так было в 60-е годы прошлого столетия). Ныне весьегонский тракт минует Николо-Высоку, оставляя её в стороне, он выходит на построенный позже бетонный мост через р.Ламь, неподалёку от д.Подольское). В центре Николо-Высоки тракт пересекался с дорогой, следуя по которой на северо-восток, можно было, минуя Боловино и Чурилково, добраться до д.Противье с пристанью на берегу Рыбинского водохранилища. Следуя в противоположную сторону, эта дорога выводила к деревням Кобылино (ныне Горка) и Бриково.

Храм Спаса Преображения, построенный в 1820 году, был закрыт во времена воинствующего атеизма (1939), и в 60-е годы использовался в качестве склада сельпо (сельское потребительское общество). Следует отдать должное руководству предприятия – оно, по мере возможностей своих, поддерживало храм в приличном состоянии, не позволяя ему разрушаться, как это происходило с другими брошенными сельскими церквями. Так что, Анастас Иванович Присёлков слегка преувеличил, говоря о гибнущем храме. Стихи, приведённые в эпиграфе, датируются серединой 60-х годов, когда церковь выглядела вполне сносно. Особенно, если сравнить с годами нынешними. Но не будем строго судить поэта, душа которого болела не за одну эту церковь. Тем более что в его понимании гибнущим считался любой храм, насильственно отлучённый от службы. И тут он, безусловно, прав.

Спасо-Преображенская церковь

Самому мне бывать внутри храма не доводилось (исключение составляет колокольня, на которую мы с приятелями забирались несчётное количество раз), но со слов людей, посещавших склад, скажу, что работники сельпо с уважением относились к церковной утвари, которая пребывала в целости и сохранности. Доводилось слышать и мнение людей, знающих толк в настенных церковных росписях. Они были в восторге, как от художественного уровня, так и от состояния, в котором росписи находились. Правда, было это в пору моей молодости…

Колокольня, изначально построенная отдельно от церкви, впоследствии соединилась с ней в единое архитектурное целое. Однако отдельный вход в колокольню остался. На двери обычно висел амбарный замок. Но иногда он почему-то исчезал и тогда мы с ребятами не могли устоять перед соблазном проникнуть через открытый вход на первый этаж. Далее, уцелевшими лестницами, а где-то и карабкаясь по строительным конструкциям, мы забирались под самый купол, выше нас был только крест. Вид на округу открывался великолепный. И он стоил того риска, который, конечно же, присутствовал при наших восхождениях. Впрочем, риск этот вскоре исчез начисто. Дело в том, что колокольня приглянулась геодезистам, отвечавшим за возведение сети специальных вышек (их называли тригонометрическими), с помощью которых создавалась топографическая карта местности. Откровенно говоря, я не вполне понимаю, почему в эпоху аэрофотосъёмки строились такие вышки. Тем не менее, они строились даже в 60-е годы. И вот оказалось, что очередную такую вышку следовало возвести неподалёку от Николо-Высоки. Но зачем это делать, если рядом стоит готовая! Геодезисты привели в порядок уцелевшие лестницы, а где их не было, смонтировали новые. Более того, сбоку от купола они соорудили смотровую площадку с перилами. И теперь подняться сюда могли не то, что мы, отчаянные мальчишки – впору было детский сад на экскурсию водить.

Рядом с церковью, как принято в русских сёлах, расположилось кладбище. Здесь покоятся дед мой, Павел Максимович и супруга его, Мария Михайловна, оказавшиеся в здешних местах по причине затопления родного их села Мшичина водами Рыбинского водохранилища.

Помимо храма в Николо-Высоке имелось два или три (не помню точно) жилых дома, начальная школа, магазин, медпункт, почтовое отделение, управление сельпо. Немного поодаль находилась пекарня, снабжавшая хлебом ближайшие магазины. И всё. На статус села - поселение явно не тянуло. И, хотя в России принято называть сёлами, те деревни, где имелась церковь, Николо-Высоку селом никто никогда не называл. Как-то само собой получилось, что селом назвали большую деревню Романовское, ниже по течению реки Ламь, приблизительно в километре от храма. При том, что в селе Романовском не то, что церкви – часовни никогда не было.

При ничтожном количестве домов, сосредоточение значительного числа присутственных мест на небольшом пространстве сделало Николо-Высоку неким центром, к которому тяготели окружающие деревни.

Про начальную школу сказать ничего не могу, учиться в ней не довелось, в пору получения мною начального образования мы жили в других краях. Но маме поработать в ней случилось. Уже находясь на пенсии, ей предложили однажды заменить отсутствовавшую по какой-то причине учительницу. Если не изменяет память, она занималась этим около года с небольшим.

Магазин в 60-е годы был один на все виды товаров, как продовольственных, так и промышленных. Справа от входа, в окне, был устроен большой проём, он открывался, когда к магазину подъезжала телега, гружённая свежим хлебом из пекарни. Продавщица принимала через этот проём буханки, подаваемые грузчиком, и тут же раскладывала их по полкам. Хлеб в те годы был исключительно ржаным. И лишь по большим праздникам пекарня выпекала хлеб пшеничный. Он казался очень вкусным, более того, я уверен, что тот хлеб был гораздо вкуснее нынешнего, который я покупаю в череповецких магазинах. Помню и дефицит, случившийся с хлебом, когда наша партия под руководством Н.С.Хрущёва устроила эксперимент по внедрению кукурузы в сельхозпроизводство. Приходилось полдня, а то и больше проводить в утомительных очередях. Количество отпускаемого хлеба строго ограничивалось с учётом количества едоков в каждой семье. Из промышленных товаров в магазине можно было приобрести одежду, обувь, посуду, всяческий садовый инструмент. Если вы желали приобрести что-нибудь большое, например, холодильник, можно было сделать заказ и его привозили со склада. Помещение магазина по причине небольших размеров не позволяло выставлять на торговой площади крупногабаритный товар.

Магазин

Почтовое отделение располагалось на улице, с которой начиналась дорога в Кобылино. Здание находилось в окружении высоких деревьев и в жаркие дни в самом помещении, и рядом с ним ощущалась приятная прохлада. Почта привозилась ежедневно специальным грузовым автомобилем, на бортах которого была прочерчена наклонная белая линия – знак принадлежности почтовому ведомству. Газеты, журналы, письма сортировались, после чего развозились по окрестным деревням почтальоном. В период весенней распутицы, когда добраться из города можно было только на тракторе, с почтой случались перебои. Здесь же располагались сберкасса и телефонный переговорный пункт. Разделения труда, кажется, не существовало. И одна и та же работница могла заниматься и делами почтовыми, и делами денежными, и делами переговорными. Все знали друг друга, не было никакой бюрократической волокиты и, посещая почтовое отделение, я был уверен, что сделаю все свои дела в срок и без проблем.

Почтовое отделение

Больных в медпункте принимала очень красивая, добрая, приветливая в общении женщина. Она же в случае необходимости навещала больных на дому, выезжала на вызовы. Специального транспорта на эти цели не выделялось. Добиралась, как придётся. Но, добиралась всегда. Пребывала она, если я не ошибаюсь, в ранге фельдшера. Болеть по серьёзному мне в те годы не доводилось. Но имелись проблемы со здоровьем у отца. Потому и запомнилась мне эта замечательная женщина, скромная сельская служащая, изо дня в день исполнявшая свой долг в традициях земских врачей российских. Это про неё известное стихотворение А.Вознесенского «Есть русская интеллигенция».

Управление сельпо располагалось по правую сторону весьегонского тракта, на выезде из поселения, непосредственно перед крутым спуском к реке Ламь. В небольшом домике вершились все административные дела. Здесь же, неподалёку, парковались три грузовых автомобиля, принадлежавших предприятию: один старенький ЗИС-5 и два ГАЗ-51 по-новее. У двух последних борта были нарощены деревянными рейками. Главным назначением автомобилей была доставка товаров из Весьегонска.

Про пекарню могу сказать, что, проходя мимо неё, можно было ощутить аромат свежеиспечённого хлеба. В помещение не заходил. Наблюдать производственный процесс не доводилось. Неподалёку обычно скучала лошадь, запряжённая в телегу, на которой продукция предприятия развозилась по окрестным магазинам.

Пекарня

Такой запомнилась мне Николо-Высока по состоянию на середину 60-х годов прошлого века.

Источники:

Воспоминания жителя д.Паскино Разживина Олега Ивановича;

Фото – Снетков Н.

Публикацию подготовила Снеткова Татьяна,

библиотекарь Чамеровской сельской библиотеки