120-летию Весьегонской женской гимназии посвящается...

Друзья!

Представляем вашему вниманию воспоминания уроженки и жительницы города Весьегонска, выпускницы Весьегонской женской гимназии, преподавателя русского языка и литературы в Весьегонском педучилище и средней школе, отличницы народного просвещения Ольги Ивановны Образцовой (Вахоневой, годы жизни 1896-1974).

В 2024 году исполняется 120 лет Весьегонской женской гимназии. К памятной дате мы предлагаем вам окунуться в прошлое и увидеть глазами очевидца, как жили воспитанницы гимназии нашего города чуть более 100 лет назад.

Справка: "В 1877 году Весьегонское женское приходское училище было реорганизовано в прогимназию, которая в свою очередь в 1904 г. - в гимназию" (Ларин Г.А. Весьегония : словарь-справ. / Геннадий Ларин. — М.: ИД «Ключ-С», 2010.)

Данные материалы были представлены в небольшой брошюре и опубликованы в 2004 году тиражом 200 экземпляров. Несколько экземпляров данного издания хранятся в краеведческом фонде центральной библиотеки.

К 100-летию Весьегонской средней школы

(1903-2003)

Слово об авторе

Держу в руках рукопись моей матери – Ольги Иванов­ны Образцовой (Вахоневой) (1896-1974), написанную ею в 1963 году к шестидесятилетию Весьегонской сред­ней школы. Рукопись содержит воспоминания о Весьегонской женской гимназии (1903-1918), заложившей прочный фундамент среднего образования в Весьегонске и Весьегонском районе.

Старожилы ещё помнят мою умную, строгую, но спра­ведливую мать – учительницу-словесницу, безраздельно отдавшую более 40 лет своей жизни преподаванию русского языка и литературы в Весьегонском педагогическом техникуме (училище) и средней школе.

Ольга Ивановна родилась в бедной многодетной семье ремесленника-печника, в которой детям давалось лишь начальное образование.Но любознательность и прилежание, проявленные Ольгой в начальной школе, опреде­лили решение родителей учить её дальше в только что открывшейся в городе женской гимназии. Случалось, что платить за обучение было нечем, и тогда педагогический совет гимназии, учитывая семейные обстоятельства и спо­собности гимназистки,освобождал её от платы. По окончании гимназии с золотой медалью в 1915 году Оль­га Ивановна была оставлена в ней учительницей подго­товительных классов. Высшее гуманитарное образование она получила в годы советской власти в I Московском педагогическом институте. Труд Ольги Ивановны был высоко оценен орденом Ленина, знаком «Отличник на­родного просвещения» и другими наградами. Но она равнодушно относилась к внешнему признанию своих заслуг, часто в чём-то была недовольна собой и потому всегда много и упорно училась. Наибольшую радость до­ставляли ей успехи в школе, а впоследствии - в науке, творчестве, производственной и преподавательской деятельности её многочисленных учеников. О некоторых из (гордости Весьегонской школы) будет специально сказано в готовящейся к публикации второй части кни­ги Б.Ф. Купцова «Весьёгонск, вехи истории», а также – в юбилейных воспоминаниях о школе её учителей и вос­питанников.

Надеюсь, что непритязательные воспоминания моей матери о Весьегонской женской гимназии вызовут ретроспективный интерес не только у весьегонских старожилов, но и привлекут внимание учителей и учащейся молодежи.

Без прошлого нет настоящего... И завтрашний день Российской школы вырастает не только из существую­щей повседневности, но и богатого исторического опыта отечественного просвещения в дореволюционный и со­ветский периоды.

З.А. Образцова, 12 февраля 2002

ВЕСЬЕГОНСКАЯ ЖЕНСКАЯ ГИМНАЗИЯ
(1903-1918)

Весьегонская женская гимназия открыта в 1903 году на основе женской прогимназии, созданной в Весьегон­ске в пору общественного подъёма 60-х годов XIX века, когда лучшие люди России поднимали свой голос в за­щиту повсеместного женского образования, хотя бы в объёме четырех классов после окончания начальной школы.

Сначала гимназия ютилась в двух деревянных здани­ях: в нижнем этаже дома Городской управы помещались приготовительные классы, а в двухэтажном здании быв­шей прогимназии кое-как были размещены восемь стар­ших классов.

Рядом с этим зданием на углу Ярославской и Исаевской улиц строилось большое двухэтажное кирпичное здание на средства купца Г.Г. Солодовникова. Этот бо­гатый меценат ассигновал огромный капитал на дело женского образования ряду губерний. Городскому голо­ве Весьегонска Ф.Н. Глинскому и попечительнице (ше­фу) гимназии дворянке Е.Я. Корсаковой удалось дока­зать в Твери (нашем губернском центре) большую нужду города в специальном здании для гимназии и, по рассказам старожилов, с торжественным молебном были заложены первые камни фундамента. Все рабо­чие-каменщики и подрядчик были в красных рубахах, подаренных им по этому поводу. На юго-западном углу будущего здания в большом камне был сделан отсек в виде чаши, куда присутствующие кидали звонкую моне­ту в знак прочности строения и процветания гимназии.

В 1907 году из тесных классов деревянного здания, где с трудом можно было пройти между рядами парт, при­двинутых к стенам, нас перевели в новое здание.

К этому времени не только были сняты строительные леса, но были расчищены и утрамбованы панели улиц, прилегающих к зданию, и очищен школьный двор. В но­вом здании с центральным водяным отоплением было всё необычно: массивные двойные двери с парадного входа, просторная раздевальная, широкие коридоры, вы­сокие классы, большие залы, а главное – обилие света. Белые потолки и стены, заканчивающиеся голубой пане­лью, не поглощали солнечных лучей, проникающих че­рез удивительно прозрачные стёкла больших окон. Осо­бенно хорош был двухсветный актовый зал второго этажа, на стенах которого висели в тёмно-красных за­стеклённых рамах портреты русских писателей, а со сре­дины потолка спускалась красивая люстра. В зале стоя­ли венские стулья, новый концертный рояль, покрытый тёмно-красным суконным чехлом с обозначением фир­мы Беккер, несколько больших цветов. Был заново обо­рудован физический кабинет и приобретено много на­глядных пособий по естествознанию, истории и другим предметам.

Всё в этом здании дышало свежестью и новизной. Здесь были не только новые парты, столы, доски, шка­фы, планки для карт, но и новые полотняные тряпки для вытирания классных досок с метками В.Ж.Г. (Весьегон­ская женская гимназия), которые висели на маленьких вешалках, вделанных в борта досок.

Чистота поддерживалась тщательной уборкой помеще­ния. Еженедельно мылись и протирались мастикой по­лы, а в перемены - подметались с влажными опилками; промывались стеклянные чернильницы. Утром перед уроками удалялась пыль с парт и столов. Кроме того, регулярно мылись панели стен, окон, лестничные белые решётки и голубые батареи отопления. Классы проветри­вались каждую перемену.

Мне думается, порядок в гимназии поддерживался и тем, что форма была обязательной. Учительницы одева­лись в синие шерстяные платья, мы, ученицы, - в ко­ричневые из шерстяной или хлопчатобумажной материи и чёрный передник с нагрудником. Платья шились с длинным рукавом и закрытым воротом, рекомендовался белый воротничок. Косы завязывались коричневыми или чёрными лентами. В торжественные дни на свои фор­менные платья мы надевали белые передники и пелерин­ки. В сочетании с белыми лентами в косах это так кра­сиво подчёркивало нашу юность. В 8 классе гимназистки должны были иметь серое платье.

Швейцар носил чёрную тужурку со светлыми металли­ческими пуговицами, уборщицы – белые передники.

В большую перемену нам разрешалось выйти на школьный двор, где можно было отдохнуть на скамьях, поиграть в мяч или просто побегать.

Но кто же учился в этом прекрасном здании, где всё до мелочей было предусмотрено для обучения и воспитания, как оно понималось в ту пору? Далеко не все жела­ющие учиться.

Классовый характер образования дореволюционной Рос­сии был ярко выражен в составе учащихся. В классе вместе со мною учились дети дворян, купцов, служителей культа, чиновников, деревенских богатеев и только трое из мещан. Такой социальный облик учащихся был и во всей гимназии. Возможность учиться беднякам пресекалась тем, что обуче­ние в гимназии было платным. Разве по карману было бедняку-крестьянинуи бедняку-мещанину 11 лет содержать дочерей, платить за их обучение, покупать учебники и учеб­ные принадлежности и освобождать их от домашней работы?! И нередки были случаи, когда за невнесение платы за обучение в назначенный срок учениц из гимназии исклю­чали. И наконец, строгий отбор принимаемых в гимназию диктовался ещё и тем, что на территории нынешних Весьегонского, Краснохолмского и Молоковского районов было одно среднее учебное заведение – Весьегонская гимназия. Мужских средних учебных заведений в нашем уезде совсем не было.

Обучение в гимназии сначала было десятилетним, а с введением третьего подготовительного класса - одиннадцатилетним. Оно делилось на такие ступени: три приготовительных класса, программа которых равнялась программе начальной земской школы, семь старших (Основных), по окончании которых получали аттестат, и одно – педагогическое, дающее право «наставницы русского языка и математики», т.е. право преподавания в
начальной школе.

Параллельных классов в гимназии не было. Общее ко­личество учащихся не превышало 250 человек.

В учебный план гимназии входили следующие предметы:

1. Закон божий.
2. Русский язык с церковно-славянским.
3. Математика (арифметика, алгебра, геометрия и тригонометрия).
4. География всеобщая и русская.
5. Естественная история.
6. История всеобщая и русская.
7. Физика (с элементами химии).
8. Математическая география (космография).
9. Чистописание.
10. Рукоделие.
11. Рисование.
12. Гигиена.
13. Педагогика (с историей педагогики) и дидак­тика (с элементами логики).
14. Французский и немецкий языки (изучение их не было обязательным).
15. Начальное преподавание русского языка.
16. Начальное преподавание арифметики.
17. Гимнастика.

Закон Божий преподавался в течение всех одиннадца­ти лет обучения. Учитель разъяснял значение двенадцати престольных праздников, Ветхий и Новый заветы, кате­хизис, историю православной церкви и методику религи­озного воспитания детей.

Хотя никто из гимназисток этим предметом не ув­лекался, и даже на первой парте за уроком нашего за­коноучителя о. К. Троицкого можно было читать, как он выражался, «посторонние» книги, переписывать стихи, готовиться к следующему уроку, но оценки были отличные. Получение четвёрки было событием, и к концу четверти она обычно «исправлялась». Объ­яснить такую высокую успеваемость по Закону Божь­ему, мне кажется, можно тем, что преподносимые нам истории Ветхого и Нового заветов были необы­чайно просты, катехизис учился небольшими дозами, примитивно, священник нередко и сам приносил по­стороннюю книгу и читал нам всё на одну и ту же те­му – о спиритизме, которым, очевидно, очень интересовался сам.

Русский язык в младших классах гимназии изучал­ся параллельно с церковно-славянским. Знание сла­вянской азбуки, значение титлов (сокращений, при­меняемых в славянском письме) и печати и уменье свободно читать по-славянски мы одолевали без больших затруднений, так как курс проходился прак­тически.

По русскому языку нужно было знать грамматику в объёме двух частей учебника Смирновского и элемен­тарную стилистику. Теоретические сведения подкреп­лялись большим количеством упражнений.

За редкими исключениями гимназистки, получив­шие аттестат, были грамотны, т.е. безошибочно писа­ли и стилистически правильно выражали мысли в уст­ной и письменной форме.

Курс словесности начинался с изучения всех жанров народной поэзии (фольклора), которой уделялось очень много времени. Особенно хорошо мы знали народные песни и былины.

Далее изучаласьдревняя литература также во всех её жанровых разновидностях. В качестве учебного пособия была хрестоматия по древней литературе. Систематически проходился курс литературы XVIII века. XIX век был представлен в гимназической программе по ряду писателей значительно шире, чем в нынешней средней школе. Например, при изучении Гоголя, кроме «Тараса Бульбы», «Ревизора» и I тома «Мёртвых душ», разбирали все рассказы «Вечеров на хуторе...», все «Повести Миргорода», «Петербургские повести», II том «Мёртвых душ». В творчестве Тургенева изучали почти все рассказы «Записок охотника», романы «Рудин», «Дворянское гнездо», «Отцы и дети», «Накануне», «Новь» и «Стихотворения в прозе». Из так называемой «новейшей» русской литературы знали Тютчева, Надсона и др.

Математика в гимназии проходилась в основном в таком же объёме, как и в советское время. При логарифмировании пользовались пятизначными таблицами Лоланда. В геометрию включались сведения по геодезии. С помощью соответствующих приборов практически учили измерять земельные участки, высоту зданий. Владели мы и счётной линейкой. Курс физики был, естественно, значительно уже, а по химии знали только состав воздуха и воды.

Историю педагогики мы знали хорошо. По соответствующей хрестоматии читали произведения Пестолоцци, Руссо, Пирогова, Ушинского. В 8-м (11-м) классе при изучении методик проводилась педагогическая практика в виде посещения приготовительных классов и самостоятельного проведения в них пробных уроков. Получив тему урока, практикантка должна была составить в письменной форме подробный конспект урока, обсудить его с методистом и учительницей соответствующего приготовительного класса. На очередном пробном уроке присутствовали все ученицы 8-го класса, преподавательница методики и учительница, ведущая класс. В тот же день урок разбирался всеми присутствующими, методист давал заключение и объявлял отметку. Очередной ученицей по алфавиту во время разбора записывался подробный протокол, который потом сохранялся в школьном архиве. Один раз в течение года 8-й класс выезжал в земскую школу уезда для посещения уроков с последующим их разбором и для наблюдений наиболее характерных сторон жизни школы в порядке знакомства со школоведением.

Я не буду останавливаться на характеристике всех своих учителей, среди которых были и малоподготовленные и бездушные педанты, расскажу лишь о тех, кто оставил неизгладимый след в моей памяти и сердце.

Историю и словесность преподавала у нас Сухорукова Александра Михайловна, окончившая Петербургские Бестужевские высшие женские курсы (это до революции 1917 г. было лучшее педагогическое учебное заведение в России).

Какие увлекательные картины русской и всеобщей истории вставали перед нами в её рассказах! А сколько наглядных пособий она использовала на уроках! Обычно думают, что история царской России - это история царей и на уроках учащимся показывали лишь их портреты. Нет, Александра Михайловна широко знакомила нас с культурой того или иного исторического периода. Я и сейчас помню картины, отражающие быт людей каменного века, культуру древнего Египта, скульптуры древней Греции и Рима, татарские нашествия, быт древней Москвы и Новгорода, закладку первых свай Петербурга и т. д. Много прочитано было нами под её руководством исторической литературы помимо учебников Иванова и Виппера.

Художественная литература изучалась на историческом фоне. Например, с «Борисом Годуновым» Пушкина мы знакомились тогда, когда уже знали эпоху так называемого «смутного времени», с «Полтавой» - после изучения эпохи Петра I, произведения Тургенева следовали за изучением истории крепостного права и «освободительных» реформ. На уроках литературы и истории Александра Михайловна постоянно обращалась к живописи, поэтому гимназистки хорошо знали картины наших лучших художников-реалистов XIX века. Много писали мы сочинений на литературные свободные темы. В качестве свободных тем нам давали иногда хорошие русские пословицы, например: «Терпенье и труд всё перетрут» и т. п. На экзамене на аттестат мы писали сочинение на тему «Русская жизнь в изображении Гоголя». Как видите, тема звучит вполне современно: она широко охватывает творчество Гоголя и требует критического подхода к русской жизни 30-40-х годов XIX века.

Сочинения тщательно проверялись и рецензировались. С нетерпением мы ждали проверенных работ: замечания на полях и подробная рецензия были интересной формой общения с учительницей и, безусловно, важным обучающим фактором.

Но во всей духовной красоте облик Александры Михайловны раскрылся перед нами, когда в ноябре 1910 года, придя к нам на урок, она сказала: «Умер великий Толстой, а православная церковь сегодня его проклинает». Мы тогда ещё не вполне понимали глубокий смысл её слов, но видели её неподдельное горе. Когда я училась в 7-м (10-м) классе, мы небольшой группой у неё на квартире изучили лучшее творение Толстого «Войну и мир», которого тогда не было в гимназической программе. Начали с характеристики действующих лиц по «дворянским гнёздам» - Ростовых, Болконских, Безуховых, Курагиных, самостоятельно по роману вычертили путь продвижения Наполеона в Россию и план спасительного для Родины отступления Кутузова, выучили лучшие страницы наизусть. Не хотели мы расставаться с Александрой Михайловной и её простой, но уютной обстановкой и попросили помочь нам разобраться в «Братьях Карамазовых» Достоевского. Главы «Мальчики», «Бунт Ивана Карамазова», «Митя в Мокром» мы перечитали вместе с нею и через них подошли к пониманию смысла этого сложного романа.

Обычно скромно одетая и гладко причёсанная Александра Михайловна преображалась на школьных вечерах. В её блестящих чёрных волосах появлялась звёздочка с камнями, светящимися всеми цветами радуги, тонкая шея красиво обрамлялась тёмными кружевами её бального платья, и, приветливо здороваясь с нами, она как бы стыдилась своей красоты, что делало её ещё обаятельнее.

Большим уважением и любовью пользовался у нас также наш математик и физик Стельмахович Евлампий Леонтьевич. Окончивший Московский университет, он прекрасно знал свои предметы. Задачник по математике, приборь по физике - этого ему было достаточно, чтобы мастерски объяснить теорему или физический закон. А классом он владел, как дирижёр оркестром, поэтому легко и интересно было следить за логикой его мысли. Дома мы готовили только точную формулировку того, что было ясно понято на уроке. Сознательность и глубину усвоения математики и физики Стельмахович постоянно проверял самостоятельным умением решать задачи. Из алгебраического задачника Бычкова мы решали сложнейшие, так называемые «цепные» задачи, решение которых требовало мобилизации всего ранее пройденного. Иногда текст задачи на составление уравнений с несколькими неизвестными едва умещался на странице задачника, и требовалась напряжённая мыслительная работа, чтобы представить его в виде той или иной системы уравнений. Как председатель педагогического совета, вместе с начальницей гимназии М.Д. Афанасьевой (ставшей впоследствии его женой) и талантливыми учителями: А.М. Сухоруковой, Дидерикс, С.И. Москвиной, А.В. Никольской - Е.Л. Стельмахович поднял педагогическую работу настолько, что Весьегонская гимназия считалась одной из лучших в Тверской губернии.

Преподаватель точных наук Стельмахович Евлампий Леонтьевич был в то же время тонким ценителем искусства. Под его руководством готовились лучшие гимназические спектакли и концерты. Я слышала в Большом театре Москвы оперу Глинки «Иван Сусанин», но не скажу, что она затмила волнующее впечатление от исполнения её отрывков в нашей гимназии. Особенно хорошо были отработаны партии Антониды и Вани в исполнении сестёр Разживиных. Руководил постановкой Стельмахович.

В гимназии были очень удобная большая разборная сцена и разборная стена в один из смежных с залом классов. Во время постановок этот класс превращался в кулисы. Гимназические вечера устраивались не более двух раз в год, но подготовка к ним была длительной и серьёзной. Кроме спектаклей и концертов, ставили так называемые «живые картины». Это немые сцены из русских сказок или художественной литературы, освещаемые при открытии занавеса бенгальским огнём. Помню картину «В ночном» по «Бежину лугу» Тургенева, цыганский табор по «Цыганам» Пушкина, русалок по «Майской ночи» Гоголя и др. На фоне соответствующей обстановки действующие лица должны были принять такую позу и выражение лица, чтобы в статике передать ту или иную сцену из художественного произведения. Это требовало глубокого изучения литературного текста и большого художественного чутья. Так как вечера (а они для гостей были платные) устраивались с благотворительной целью, то на них приглашалась знать города и уезда, которой заранее вручались билеты и красиво оформленные программы.

Зеленью украшался зрительный зал и решётка лестницы, ведущей в него. Классы верхнего этажа освобождались от парт и превращались то в зимний сад с большими комнатными цветами, со сделанными из цветочной бумаги клумбами и посыпанными жёлтым песком дорожками, то в затейливые беседки, в которых продава-лись цветы и программы, то в гостиную, то в буфет с красиво расставленными столами, то в комнату-базар, то в лотерею. Всё это делалось с целью максимального сбора средств, которые шли на приобретение учебников, называвшихся почему-то потом «казёнными», и на частичное погашение платы за обучение беднейших, но хорошо успевающих учащихся.

Младшие классы смотрели постановку на генеральной репетиции, старшие - вместе с гостями на вечере. Не участвующие на сцене гимназистки во время вечера играли активную роль. Они продавали цветы, программы, усаживали гостей, обслуживали буфет и т. д.

Большое значение в развитии учащихся гимназии имели экскурсии в другие города. Весною 1914 года мы ездили в Москву. Так как на Весьегонск ещё не было железнодорожной ветки, до Рыбинска ехали пароходом, оттуда поездом через Ярославль в Москву. Там мы были в Историческом музее, Третьяковской галерее, Музее изящных искусств, в Большом театре на «Самсоне и Далиле», в Художественном - на «Синей птице». Кроме того, мы целый день провели в Кремле, побывали на кладбище Новодевичьего монастыря, на Воробьёвых горах.

Осмыслить всё, что мы видели, помогали нам не только московские экскурсоводы и наши учителя, но и альбомы, репродукции, открытки, которые мы там приобрели. Многое из того, что дала нам эта экскурсия, осталось в памяти на всю жизнь.

В гимназии были учреждены пятибалльная система отметок и система поощрений за отличную и хорошую успеваемость: похвальный лист и книга за отличные успехи, один похвальный лист - за хорошие, по окончании 7-го класса (10-й год обучения) - золотая и серебряная медали соответственно за отличные и хорошие знания. Если хочешь иметь саму медаль, плати деньги: за золотую - 50 рублей, за серебряную - 25. Разумеется, что награждали учениц только при отличном поведении. Награды выдавались на торжественном акте в присутствии всех учащихся, гимназического начальства, преподавателей и родителей.

Руководство гимназией осуществляли председатель педагогического совета и начальница. В моё время в гимназии было 18 учителей и 3 классных дамы. В обязанности «дам» входили воспитательная работа, оформление классных журналов, заполнение табелей успеваемости, посещение ученических квартир.

Библиотекарем ученической и фундаментальной библиотек по совместительству работали один из учителей или классная дама. Из технического персонала помню швейцара (он же был и истопником) и трёх уборщиц. Навыки физического труда гимназисткам давались только на уроках рукоделия. Начинали этот предмет с так называемого «образца», на котором выполняли различные швы, применяемые в изготовлении белья, и всевозможные ажурные строчки, затем переходили к составлению выкроек и шитью вручную рубашек, лифчиков, трусов, кофточек и простейших юбок.

В конце года обычно устраивалась выставка ученических работ и присуждение наград за отличное рукоделие в виде книги с рисунками вышивок гладью и крестом, всевозможных вязаний и т. п.

За время моего обучения в гимназии к общественно полезной работе нас привлекали только дважды. Зимою 1914-1915 годов по воскресеньям под руководством богатой купчихи города Е.И. Иконниковой из пожертвованной ею грубой жёлтой бязи шили для воинов бельё и вместе с сувенирами в виде расшитого кисета или дешёвой табакерки паковали его в посылки, Думаю, что наши сувениры попадали в число тех, над которыми горько смеялись в холодных окопах солдаты первой империалистической войны.

Весною 1915 года нас, выпуснииц, привлекли к переписи населения, пострадавшего от небывалого половодья, и учёту нанесённых им убытков. Тогда вода разлилась по всему городу, исключая Соколовую гору (нынешняя территория старого города) и небольшую часть Новинки. В самой низкой части города (Ивановская улица и Заводь) жильцы, вернувшись после половодья в свои дома, увидели не только размытые печи, но и воду в лампадах икон.

В гимназию мы попадали во время разлива на больших лодках - «завознях», свободно ходивших даже по мощёной Ярославской улице.

Каникулы в школах царской России приурочивались к церковным праздникам, поэтому зимние каникулы назывались рождественскими, а весенние - пасхальными. Кроме того, отмечались престольные праздники, воскресенья и «царские дни» (день восшествия последнего царя на престол, день его рождения и т. п.), когда нас, выстроенных парами в парадной форме, вели в церковь. Положено было молиться и перед началом учебного дня. В актовом зале мы слушали пение молитв в исполнении четырёхголосного гимназического хора и чтение отрывков из Еванreлия, после чего чинно расходились по классам. Всё это было формой насаждения в подрастающем поколении основных принципов православия. Но так как наши наставники все положенные по уставу обряды и чинопочитания сами выполняли формально, то и от нас не требовали искренности и усердия в служении небесному и земному богам, а лучшие из них понимали, что интересы пытливых гимназисток - в приобретении знаний и давали их с максимальной в той обстановке глубиной, не отмахиваясь от наших «отчего?» и «почему?». А как будущих «наставниц» они учили нас сеять «разумное, доброе, вечное» (Н. Некрасов).

И если невозможно было дать нам более широкие знания, то как добывать их, гимназия нас учила.

Мне уже 66 лет, но мои воспоминания о гимназии живы и ярки. И всю свою жизнь я считаю себя счастливой, что училась у лучших её преподавателей, что в ней началась моя самостоятельная жизнь: по окончании гимназии я была оставлена в ней учительницей приготовительных классов и многому «доучивалась» под руководством своих старших товарищей.

Октябрьская социалистическая революция выдвинула иные идеалы обучения и воспитания подрастающего поколения, но нам, учителям, нельзя забывать и то хорошее, что было в лучших школах дореволюционного времени.

25 марта 1963 года

Подготовила к публикации Елена Щепетова