Подпольное царство

Каждый вечер бабушка, готовясь к утренним хлопотам, открывала лючок в подполье и спускалась с фонарём в чёрную темноту подпола. Валюшке очень хотелось посмотреть, что там, но она боялась темноты. Иногда она ложилась на пол, опускала голову, но почти ничего не видела. Где-то в глубине подполья светился фонарь, по мрачным стенам двигались огромные тени, и тогда ей становилось ещё страшнее.

Но однажды она попросилась с бабушкой в это тёмное царство.

- Накинь безрукавку и ноги в валенки сунь - сказала бабушка - и спускайся по ступенькам тихонько, голову не зашиби.

Бабушка спускалась первая, освещая пространство старым ржавым фонарём «летучая мышь». Валюшка словно в сказочное подземелье попала. Вдохнула сырой прохладный воздух, замешанный на аромате рассолов, мочёной брусники, ещё чем-то неведомом девочке, не очень приятном. Она смотрела на аккуратные загончики для крупной, мелкой, семенной картошки. Перед загончиками, на широкой доске, в ряд выстроились старые лопнувшие долблёнки. В них хранились морковь да свёкла. У стенки на соломе громоздились покоцанные корзины с чёрной редькой, золотистой репой, жёлтой брюквой. На большой полке стояли стянутые берестяными лентами треснувшие глиняные квашни с мочёной брусникой, берестяная свевалка без ручки с клюквой, елейник глиняный с льняным маслом и аккуратная набирушка с яйцами. Под полкой - кадушки с солёными огурцами, грибами, квашенной капустой, крошевом  (все покрытые деревянными кругами под гнётом гладких камней).

Бабушка набрала две бадейки картошки, чтобы утром намыть её и поставить чугуны в печь. С крупной - для себя, с мелкой – для скотины и на хлебы. Достала в глиняную латку крошева на щи, яйцо для воздушной яичницы Валюшке, солёных грибов на ужин к картошке, в деревянную плошку немного мочёной брусники к тонким овсяным блинам на утро.

 – Достань, детка, свёклину побольше, вот из той долблёнки, что у самой стенки, - попросила бабушка. - Завтра конфеток тебе запеку да к субботнему чаю. И морковку за хвостик вытащи во щи. Вот помощница моя, подымай всё в избу. Я тебе сейчас плошку да латку подам, принимай, поставь на шесток, я потом уберу.

Там, в подполье, с бабушкой Валюшке было интересно и почти не страшно. Всё это наполняло разнообразием её деревенскую жизнь. Окрашивало новыми красками, запахами, звуками.

Была зима, запасы ещё не кончились, и Валюшке отрадно было осознавать, что голод им не грозит.

То страшное ощущение голода, что жило в подсознании, не отступало со временем, не уходило в прошлое. Валюшка помнила о нём, о том постоянном желании есть. Хлеба было так мало, что насытиться им не мог даже ребёнок. И тогда мама шла на хитрость, чтобы продлить минуты приёма пищи, завязывала кусочек хлеба в тряпицу и давала пососать дочке. На какое-то время Валюшка теряла чувство голода. Но это был обман. Есть хотелось снова и снова. Она научилась терпеть, уже не плакала, покорно ложилась на диван и грустно смотрела в белый холодный потолок. Мать не могла видеть её измученные глаза, грела на керогазе воду (благо были ещё запасы керосина) и поила её кипятком.

Здесь, у бабушки, девочка радовалась и тишине, и заботе, и возможности кушать каждый день.

Бабушка убрала латки, бадейки с овощами, что достали из подполья и долгий зимний вечер пошёл своим чередом.

Тюльпак Надежда Алексеевна